Город. Районы
Шрифт:
– Замечательно, – подытожил я. – Слепой, а знаешь что, приведи-ка ко мне одного из людей Натюрморта.
Старик кивнул и исчез на лестнице. Вместе с ним ушла и Гром-Баба. Правильно, убедились, что с командиром полный порядок – если мое текущее состояние можно было назвать порядком, – и пошли заниматься делами.
Я тоже даром времени не терял. Все же поднялся на ноги, с полминуты пережидая, когда закончится головокружение, а после медленно добрел до шкафа. Слепой не обманул (хотя когда он обманывал?) и «Вал», и пистолет, и ножи, и аптечка, да и прочая
Я добрался до дивана, снял «Вал» с предохранителя, передернул затвор и убрал в инвентарь. Конечно, будем надеяться, что и Слепой не станет ворон считать, но все-таки на то, чтобы достать оружие из загашника, нужно время.
Сделал всего несколько шагов до шкафа и обратно, а ощущение, будто на Эверест забрался. Появилась испарина, сердце учащенно забилось, гоняя оставшуюся кровь. Да уж, вот попадись мне в руки Сивый, я ему такое устрою. К тому же у меня появился план, как этого можно добиться.
Человек Феди Натюрморта походил на зэка так же, как я – на приму-балерину Большого театра. Худой, нескладный, маленький. Лицо осунувшееся, руки чистые, без татуировок, сам немного сутуловатый. Типичный забитый ботан, белый воротничок, если бы не одно «но».
Оно заключалось в глазах. Его взгляд был жесткий, хваткий. Взгляд пойманного волка, все еще остававшегося хищником. Того самого, которого сколько ни корми, а он все в неправильную сторону смотрит. И при первом удобном случае продемонстрирует свою звериную натуру. Я даже уже примерно понял, как себя с ним вести. Не слишком мягко – слабости этот сиделец не потерпит, будет говорить лишь с равным, – но жестить не нужно.
Он стоял чуть согнувшись, руки позади перетянуты стяжками, да еще и Слепой вытащил из инвентаря ТТ. В своей безопасности я не сомневался. Можно начинать.
– Приветствую, – сказал я.
– Доброго дня, – хмыкнул сиделец, а у самого глаза забегали по квартире. Наконец он остановил взгляд на мне.
Вообще с виду так и не скажешь, что я еще вчера был практически покойник. Одежду мне Алиса поменяла (представляю, каких усилий это стоило), ран тоже никаких не видно. Разве что я бледный как смерть. Но сижу же, веду светскую беседу.
– Слепой, предложи нашему гостю стул, а то негоже стоя разговаривать.
– Ничего, не сахарный, не растаю, – цыкнул он слюной. – Хороши хозяева, которые гостей в подвале держат.
– Так и вы к нам не на чай с плюшками пришли, – пожал плечами я. – Многие из моих людей довольно категорично настроены на ваш счет.
– Ты меня не разводи, как фраера последнего. Если кончать решили, то так и скажи.
– Да нет, я вот решил вас отпустить, – усмехнулся я. – Всех сразу.
Взгляд зэка стал пристальным, более оценивающим, точно он внутри себя прокручивал, правда ли я могу так сделать.
– Вот щас только ты предъяву выкатишь, правильно
– Вовсе нет. Все зависит от Натюрморта. Решит он, что ваши жизни чего-то стоят, или нет.
Тут зэк откровенно приуныл, что я воспринял вполне позитивно. Значит, Федя примерно такой, каким я его и представлял. Себе на уме.
– Что, сомневаешься?
– Федя гордый, – сказал мой собеседник, – если поймет, что ты ему яйца выкручиваешь, то на хер пошлет.
– А как с ним надо разговаривать? – добродушно спросил я.
Зэк замолчал.
Пришлось добавить:
– Пойми, от этого зависит твоя жизнь. Все время держать вас в подвале без какой-либо пользы для себя мне смысла нет. Жратву только переводить. Так что?
– С Федей главное без наездов, – стал рассказывать пленник. – Говорить спокойно. Он мужик умный – судя по наколкам, лет двадцать на зоне отмотал. И свою выгоду не упустит, если у вас будет что ему предложить.
– А какие отношения у Феди с Сивым и Святым? – спросил я и сразу же добавил: – Они в позу не встанут? Может, вес какой имеют?
– Да какой вес… Сивый – это шушара. Вот Святого люди слушают, он авторитетный. Хотя, как по мне, головой двинулся. Говорит, этот Город нам за грехи наши. Языком умеет болтать, только кажется мне, рисуется больше. На деле грешник, поболее каждого из нас.
– А что ты скажешь…
Постепенно, слово за слово, но разговор у нас стал складываться. Я понимал сидельца и не осуждал его. Перед ним забрезжила надежда на освобождение. К тому же, по большому счету, он никого не сдавал, а лишь рассказывал о взаимоотношениях в коллективе, общем настроении, даже не подозревая, какой ценной является эта информация.
Мы проговорили с полчаса, после чего пленника увели, а я попросил Слепого найти Алису и передать ей, чтобы она поднялась ко мне. Что красотка вскоре и сделала.
– Смотри и слушай, – сказал я ей, – говорю один раз, повторять не буду. Извини, если ненароком обидел. И спасибо, что спасла меня.
– Шип, я сейчас расплачусь. А ведь у меня сегодня даже не день рождения. С чего такие подарки? – рассмеялась Алиса. – Тебе что-то нужно?
– Нужно. Я хочу к завтрашнему дню твердо стоять на ногах. От этого зависит очень многое.
– Еще скажи, что это необходимо для партии и всеобщего блага, – зевнула красотка. – Я и после «спасибо» была согласна. Не гарантирую стопроцентный результат, я к тому же и так немного подсдулась после твоего восстановления. Но сделаю что смогу.
Я облегченно кивнул. Давно пришла пора закончить всю эту бадягу с зэками. И после разговора с пленником мне даже стало ясно, как именно это провернуть.
Глава 4
Сильнее всего обрадовался моему «воскрешению» Крыл. Кстати, его спасение на крыше объяснилось банально и незатейливо: зэк, который должен был снять дозорного, промахнулся. Лошары, что и говорить. Если уж завалить операцию на таком этапе, то чего они хотели от самого штурма?