Города-крепости
Шрифт:
В последние 20 минут артподготовки по переднему краю обороны противника вновь открыли огонь орудия прямой наводки, а также все минометы, станковые и ручные пулеметы. Их действия обеспечивались огневым ударом контрбатарейных и контрминометных групп по артиллерии и минометам врага. На этот раз огневой налет по артиллерии и минометам противника наносился на 10 минут раньше начала действий орудий прямой наводки.
За 10 минут до конца артподготовки артиллерия групп АПП поставила сплошную огневую завесу неподвижного заградительного огня по первому рубежу огневого вала на глубине 200–250 м от переднего края. Узкая полоса берега оказалась полностью изолированной от остальной обороны врага. Неподвижный
Многие подразделения и артбатареи противника, особенно те, которые находились на переднем крае и вблизи него, были почти полностью уничтожены. 2 часа 20 минут бушевал огненный смерч. «Я до сих пор не могу забыть впечатления от губительного огня русских пушек. Как вспомню этот адский грохот, разрывы снарядов, так снова и снова меня бросает в дрожь», — заявил взятый в плен солдат 401-го полка 170-й пехотной дивизии. Ему вторили другие пленные: «Такого кошмарного огня нигде не довелось видеть».
На Волховском фронте во 2-й ударной армии артподготовка продолжалась 1 час 45 минут (10-минутный огневой артналет, 60-минутный период подавления и разрушения, 15-минутный огневой налет по переднему краю, 5-минутный ложный перенос огня в глубину и 15-минутный последний огневой налет по переднему краю) и не сопровождалась тактическими изысками.
Несмотря на неблагоприятные метеорологические условия, авиация наносила штурмовые удары по вражеским артиллерийским и минометным батареям в районах Мустолово, Синявино, Шлиссельбург.
Затем по сигналу командиров частей двинулись штурмовые группы и группы разграждения. В 11 часов 50 минут — последний залп гвардейских минометов, и на невский лед вышли стрелковые цепи дивизий первого эшелона Ленфронта.
Первыми выбежали на лед штурмовые группы 136-й дивизии. За ними по заранее намеченным и подготовленным проходам один за другим стали спускаться танки Т-60 1-го батальона 61-й легкотанковой бригады майора А. Паршева. Ловко лавируя между дымящимися полыньями, они обогнали неровную цепочку первых штурмующих групп. Вот уже головной танк почти уткнулся в обледенелую кручу берега и забуксовал. С бортов машины соскочили саперы с взрывчаткой и выкарабкались на крутизну. Через несколько мгновений все заволокло пороховым дымом, а когда он рассеялся, стало видно, как под обломками льда обнажился песок. 1-й батальон переправился через Неву практически без потерь.
Подразделения 268-й и 136-й дивизий преодолели ледяное поле р. Невы за 6–7 минут, а батальону капитана Ф. Собакина потребовалось для этого всего 4 минуты. Используя металлические кошки и крючья, лестницы и доски, воины передовых подразделений стремительно поднялись на обрывистый берег и ворвались в первую траншею противника. Тем временем огневой смерч продолжал бушевать в глубине вражеской обороны. За ним двигалась вперед пехота, 380, 596 и 871-й истребительно-противотанковые артполки и легкие танки.
Уже через полчаса начала операции танки Т-60 и пехота 270 пп 136 сд вели бои у деревни Марьино.
Командный пункт Симоняка жил сложной, напряженной жизнью. Появились первые пленные. В штабе их допрашивали, и генерал живо интересовался показаниями. Все они были из 401-го полка 170-й пехотной дивизии. Немцы, подавленные и жалкие, в грязной изодранной одежде, только и говорили о страшных переживаниях сегодняшнего утра.
— Перед наступлением русских, — рассказывал один из германских офицеров, — разведка доложила об оживлении, которое было замечено в лесах на правом берегу. Командир дивизии генерал Зандер докладывал об этом Линдеману, но тот высокомерно его перебил: «О какой опасности выговорите? Забыли, сколько
В это время командиру 61 лтбр, КП которого был совмещен с КП 136 сд, пришел приказ из штаба армии. Духанов приказал ввести в бой 2-й танковый батальон соединения. Комбат Степан Арзамасов повел танки в Марьино, восточнее которого дрался 1-й батальон бригады. Наступление развивалось.
Наибольшего успеха в первый день и добилась именно 136-я стрелковая дивизия, которой командовал опытный, волевой, закаленный в боях генерал-майор Н. П. Симоняк — участник Гражданской войны, герой обороны полуострова Ханко. В ее состав входил прославившийся своими революционными и боевыми традициями 270-й стрелковый полк, созданный рабочими-путиловцами в 1918 году. Еще в дни подготовки к прорыву блокады рабочие Кировского завода вручили полку красное знамя. Бойцы и командиры поклялись пронести его с честью по полям боев.
Быстро форсировав Неву, части дивизии взломали передний край обороны противника и к исходу 12 января продвинулись на 3–4 километра, выйдя на рубеж Беляевское болото, Пильная Мельница. Основные силы 401-го пехотного полка вермахта и его штаб были разбиты.
Бойцы 136-й стрелковой дивизии показали себя умелыми воинами. Инициативно, дерзко действовал в бою старшина роты 342-го стрелкового полка И. А. Лапшов. Он в числе первых достиг левого берега Невы и автоматным огнем уничтожил несколько нацистов. В ходе боя Лапшов оказался около большого блиндажа. Прикладом вышиб окно и метнул в него гранату. Из блиндажа выскочили несколько раненых немцев с поднятыми руками. Приказав подоспевшим бойцам конвоировать пленных, старшина с четырьмя другими солдатами устремился вперед.
Удачно действовала в первый день наступления 268-я стрелковая дивизия. После захвата левого берега Невы ее правофланговый 947-й стрелковый полк, встретив сильный огонь со стороны 2-го городка, замедлил продвижение. Но два других полка — 952-й и 942-й — успешно атаковали противника, обошли городокский узел сопротивления и продолжали бой в глубине вражеских позиций. К исходу дня дивизия продвинулась до 3 километров и создала угрозу окружения городокского узла обороны и 8-й ГЭС.
Не так благоприятно складывалась обстановка на флангах. 45-я гвардейская стрелковая дивизия, выступая с плацдарма в районе Московской Дубровки, попала под очень сильный артиллерийско-минометный и пулеметный огонь противника и смогла продвинуться всего на 500–600 метров. 86-я стрелковая дивизия, действовавшая на левом фланге армии, форсировала Неву на участке между Марьино и Шлиссельбургом. Не подавленные огневые точки в полуподвалах здании и на пристанях вынудили подразделения 169-го и 330-го стрелковых полков залечь на льду Невы. Именно в этот критический момент разгорелся скандал между командиром бронебатальона 61 лтбр Легезой, который был придан 86 сд, и пехотными командирами из этого соединения. Комбриг Хрустицкий прибыл на место происшествия и лично разбирался с командиром батальона броневиков. Вот что он рассказывал об этом.
«Легеза оказался прав! Отыскал его на КП стрелкового полка. Спорят с начальником штаба полка, да так, что пух и перья летят. Пехотный капитан трибуналом грозит, трусом Легезу называет. Я заставил их замолчать и требую от Леонтия: „Докладывай!“ А он мне: „Разрешите, я Вам на месте покажу, без слов станет ясно“. Повел он меня к наблюдательному пункту:
„Взгляните“.
Оказывается на Преображенской горе огневые точки противника не подавлены. С того берега враг ведет пулеметный и минометный огонь, а на Неве — лед раскрошен, полыньи, отовсюду клубится пар.
„Правильно ты поступил, капитан, здесь ни людям, ни машинам не пройти. Пойдем в штаб“».