Городок Немухин
Шрифт:
Все эоловы арфы одновременно сыграли им прощальный морской сигнал: "Счастливого плавания и достижений", и аккорды, как бы превратившиеся в живой, звучащий воздух, окружили их и летели вместе с ними, как белые треугольники журавлей.
Девочки со своими бантами давно остались позади, скрылся Маяк. Сама Летандия с ее странностями начинала казаться сном или сказкой. Вот уже показался вдалеке и Немухин с его будущей телевизионной башней в лесах.
Крошечные
Но аккорды эоловых арф еще не оставляли немухинцев, как будто решив проводить их до самого дома. Правда, их не слышал Старый Трубочный Мастер, мысленно готовивший скромную речь. Их не слышал Воробей с Сердцем Льва, который не мог отличить музыку от обыкновенного шума. И Леня не слышал их, думая о том, что он, без сомнения, здорово отстал по алгебре и геометрии и что придется как следует налечь на эти предметы.
Зато Таня не только слышала, но даже видела эти аккорды. Для нее они складывались в изящные фигуры, рисующие соединение лунной ночи, тишины, теплого неба и холодно-искрящейся поверхности моря.
Вполне возможно, что она и теперь еще слышит и видит их — ведь о музыке нельзя сказать: "Что прошло — то прошло".
Во всяком случае, именно о ней говорят:
— Таня Заботкина? Ну как же! Это та самая знаменитая скрипачка, которая в детстве слышала музыку эоловых арф.
На финишной прямой
Поезжайте в Немухин! Вас встретят как долгожданного гостя. Даже если вы приехали в командировку или в отпуск, вас непременно постараются уговорить остаться в городе навсегда.
Можете мне не поверить, но меня-то как раз уговаривать не пришлось. Из гостиницы я переехал к сестрам Фетяска, и они научили меня варить кофе по-турецки и раскладывать пасьянс «Наполеон» — один из самых трудных в мире. Каждое утро на завтрак у них подается хлеб с хрустящей корочкой, и он мне так нравится, что я чуть было не написал сказку под названием: «Вкус немухинского хлеба, или Седьмое чудо света».
После завтрака я помогаю дяде Косте писать его путеводитель, и мы уже далеко продвинулись от исторического замечания о том, что «город основан в XX веке». Музей — неузнаваем. Все пропавшие вещи вернулись, как будто они никогда не были проданы или украдены, только старинную пушечку Неонила отдала по решению суда.
Зимой я хожу на лыжах в березовую рощу, и, если случайно встречаю Трофима Пантелеевича, мы толкуем о погоде,
Музейный Сторож, он, как истый немухинец, охраняет родной город, в котором все-таки кое-что случается вопреки его уверениям: на днях, например, молодая елочка, закутанная в снег и похожая на старую бабу в салопе, вообразила себя старой бабой и, явившись в город, потребовала, чтобы ей назначили пенсию.
Кстати сказать, Лекарь-Аптекарь предполагает, что возгласы Нила Сократовича и стук его барабанной палки действуют как снотворное, потому что, убедившись, что в городе все спокойно, немухинцы спят еще крепче, чем прежде.
В хорошую погоду, весной и осенью, когда не очень жарко, я иду пешком в Поселок Любителей Свежего Воздуха — надо же осведомиться, как живется фее Музыки и не забыла ли она, что не только видит, но и слышит цвета.
Башлыкова недавно избрали почетным членом Академии наук, и его книга «Снежная красавица» лежит на письменном столе каждого ученого садовода. Он по-прежнему играет на виолончели, но изучает теперь не испанский, а португальский язык. Пенсию он получает персональную, но его друзья и знакомые знают, что о ней нельзя упоминать, и вместо слова «пенсия» говорят, как некогда Петька, другие слова: «пенсне», «пентюх» или «пенка».
Что касается других немухинцев, то и они не забывают родной город. Новый Концертный зал, который построил Николай Андреевич, всегда полон — иголке некуда упасть, — когда приезжает на гастроли его знаменитая дочка.
Леня Караскин, пролетая над городом, не забывает покачать крыльями, приветствуя своих друзей и знакомых.
Петька работает на судостроительном заводе — когда-нибудь по глубоководной Немухинке пройдет пароход, построенный по его проекту.
Словом, все заняты делом. Отдыхает только шариковая ручка, которой я написал эту книгу. И то верно! Пора отдохнуть!