Городская фэнтези — 2008
Шрифт:
— Ах, Дарья, — улыбнулся он, заметив, моё приближение и зажатую в руках увесистую папку. — Уже готово?
— Материал я собрала давно, когда проясняла пару вопросов для себя, — пожала я плечами. — Так что оставалось только организовать старые файлы и добавить связки. Не знаю, правда, подойдёт ли это для олимпиады.
— Древняя Ирландия? — Он быстро пролистал оглавление, полез в источники.
— Не только. И тут исследование скорее по истории мифологии. Последняя глава — влияние древних легенд на современное общество, как я его вижу. Вы это имели в виду под анализом?
— Годится. Я отправлю
— Мой. — В ответ на чуть укоризненный взгляд я нахохлилась. — Здесь нет точных цитат, так что это не пижонство. Просто «Книга Вторжений» попалась мне в оригинале.
В каком именно оригинале, упоминать не стала. Пусть он решит, что я наткнулась на англоязычную версию.
Учитель закрыл папку, внимательно посмотрел на меня.
— Даша, может, стоит немного сбавить темп? Ты не очень хорошо выглядишь.
Во имя Вуалей, мама уже успела и в этой школе всех проинструктировать по поводу моего «хрупкого» здоровья!
— Просто не выспалась. Я могу идти?
— Да, конечно.
Пройдя мимо подозрительно притихших, всё ещё толпящихся у двери одноклассников, я нервно перебросила рюкзак на другое плечо. Что это с ними? И куда они все смот…
Как удар. Боевым молотом — в лицо. И искры шока, брызнувшие в неестественно тихом коридоре.
Он ждал меня около высоких стрельчатых окон, в перекрестье падающих со всех сторон лучей. Одетый в чёрные брюки и чёрную водолазку, закованный в ночь от подбородка до кончиков начищенных туфель. А поверх — нереально белый плащ, выглядевший стильным, и современным, и нормальным, но на самом деле бывший первым снегом, выпавшим над заснувшими лесами.
Разумеется, я сразу его узнала. С первого взгляда. Даже ни разу не видев человеческой ипостаси, ошибиться было невозможно. Филин Маккиндера, хищная птица, безупречный охотник. Для своего облика он выбрал кожу цвета тёмной, почти вишнёвой бронзы и короткие вьющиеся волосы, цветом напоминавшие оперение. Маска была до головокружения, до крика в ночи красива, но как кто-то мог принять это существо за человека — выше моего понимания. Смотреть на него было всё равно что наблюдать за солнцем сквозь коричневое стекло: через тонкую тёмную преграду пробивалась золотая сила, способная ослепить тебя даже сквозь иллюзорную защиту.
Филин подошёл ко мне двумя плавными, танцующими шагами, так стремительно, что я даже не сразу поняла, что теперь он стоит рядом. Чтобы взглянуть ему в лицо, я медленно подняла голову вверх. И вверх. И…
Владычица моя, ох, хозяйка, где вы, когда я так испугана? Даже в человеческом облике казалось, что в огромном филине поместятся три щуплые девчонки. Это, должно быть, иллюзия, у фейри тонкие руки и узкие плечи, они не набирают такой мышечной массы. Мы не можем быть таксложены, если только… Возможно ли, что Маккиндер — нечистокровный Daoine Sidhe? С его силой он легко мог бы даже не завоевать, а потребовать и рыцарство, и полный придворный титул. Я всегда думала, что птица мастера охоты не делает этого, просто не желая покидать своего друга и хозяина. Однако теперь в голове кружили иные, более личные причины. Примесь чужой, а то и смертной крови… Госпожа, о чём
Нечто кремовое, перекинутое через его руку, оказалось моей ветровкой, и, цепенея от ужаса, я повернулась, позволяя ему помочь мне одеться. Огромные, неестественно горячие руки скользнули по моим плечам, опуская на них куртку. Я сглотнула. Но, к своему изумлению, обнаружила, что шея пока не сломана.
Ударение на «пока». Увесистое такое ударение.
Всё так же молча он подхватил набитый учебниками рюкзак и сделал изящный жест, показывая, что готов следовать за мной. И последовал. К полному шоку всех встретившихся на пути. Интересно, как охранники объяснят, что впустили незнакомца на территорию школы? «Извините, директор, но на самом деле это был древний воин-фейри, и он применил невидимость, или стёр нам память, или подчинил волю. Или вообще убил и поднял в виде услужливых зомби, так что простите, директор, нам пора на собственные похороны».
Я засунула руки в карманы и опустила голову, пряча лицо за неровными прядями. Глянула искоса. Филин шёл рядом, в каком-то шаге, огромный, но при этом такой грациозный, что, казалось, он парит над старинным паркетом.
Спина горела от взглядов однокашников, а выражение лица Каринки совершенно неожиданно и вопреки всякой логике отозвалось во мне странным чувством. Испуганным, возбуждённым и самодовольным одновременно. Было что-то абсурдно приятное в том, чтобы пройти по нелюбимой школе, где тебя даже за ботаника не считают, бок о бок со сверхъестественно красивым старшим мужчиной, под перекрестьем завистливых взглядов. Будь мне шестнадцать лет…
Но о чём бы ни говорила внешность, мои шестнадцать давно прошли, а красивый мужчина, нёсший школьный портфель, был старше не на пару лет, а на пару столетий. И вёл он меня на суд по обвинению в измене. Тёплое самодовольство умерло, не успев расцвести.
Хоть бы всё кончилось быстро. Неблагодарная птица, пытавшаяся убить того, кому дважды должна жизнь, не заслуживает снисхождения. Но всё равно, пусть это будет быстро.
Спустившись со школьного крыльца, филин Маккиндера едва заметным жестом приказал «к ноге!» и направился куда-то в глубь сквера. Взъерошенная неясыть послушно поплелась рядом.
За оградой ждала машина. И какая! Даже я, совершенно не разбиравшаяся в марках и моделях, предпочитая быть демократом и ненавидеть все автомобили абсолютно равно, поняла, что вижу мечту о четырёх колёсах. Чёрную, обтекаемо-спортивную, даже в покое кажущуюся стремительной мечту, словно умоляющую нарушить все ограничения скорости. Пусть госпожа не допустит, чтобы это диво узрел Димка, потому что в противном случае мой брат окажется потерянным для человечества, поступив в вечное и добровольное рабство к фейри.
Подойдя ближе, я привычно задержала дыхание… и удивлённо распахнула глаза, поняв, что не чувствую дурноты. Лишь тонкий, свежий запах реки. И грозы. И травы.
Машина, на самом деле не являвшаяся машиной, была сплетена из той же магии, что и скакуны дикой охоты, но искусство, необходимое, чтобы придать теням и водам эту странную для них форму и удерживать в смертном мире, поражало воображение. Гладкая чёрная поверхность дышала тёмно-золотой силой филина Маккиндера, и это должно было быть заметно даже смертному глазу.