Городские легенды
Шрифт:
– Вы позволите мне на минутку удалиться вместе с этой вещью?– спросил он и, получив одобрение, скрылся за зеленой дверью. Где, по-видимому, находилась мастерская, в которой он проводил экспертизу предлагаемых ему предметов.
– Вы удачливый человек, скажу я вам, – произнес хозяин лавки, вернувшись через некоторое время. – Только счастливчик может быть обладателем такой редкой и необычайно престижной, в определенных кругах, вещи.
– Но, не могли бы вы назвать ее цену, – сгорая от нетерпения, выговорил "бомбила".
– Скажу вам по секрету, – Давид перешел на шепот, словно его кто-то мог услышать, –
– Но всякую даже, как говориться, бесценную вещь можно продать главное найти покупателя. И вот еще, – парень достал из внутреннего кармана своей коричневой ветровки небольшую кипу цветных фотографий и передал Давиду.
Еврей, внимательно рассмотрев каждую, взглянул собеседнику прямо в глаза и недоверчиво произнес: – И что, это все у вас имеется?
– Конечно, – чуть сконфуженно произнес парень, – или вы думаете, я сюда пришел просто так, немного позабавиться.
– Это серьезное предложение молодой человек. Если вы действительно обладаете этими предметами, то можете считать себя богатейшим из людей. Он еще раз перебрал каждую фотографию и продолжил. – Но все это лишь красивые драгоценные вещи. И они замечательно смотрелись бы у кого-то в коллекции или, например, на шее у кокетливой красавицы, Давид указал на снимок с изображением прекрасного колье с платиновыми подвесками, где внушительные брильянты обрамлены изящными изумрудами. Но вам нужны деньги. Ведь так? – он снова посмотрел на парня и добавил: – А чтобы все это превратить в конвертируемые средства нужно какое-то время и… солидный покупатель. Вы спросите, почему солидный? Да потому что, судя по моим предварительным подсчетам, если учесть, что все эти вещи подлинны, а также взяв во внимание их художественную и антикварную ценность сумма, вырученная за все это, составит астрономическую цифру.
– Ну не томите меня, пожалуйста, Давид! Говорите!
– Более ста миллионов евро, но возможно и в несколько раз больше,– выдохнул еврей и уставился на забегавшие глазки собеседника. – Я готов взяться за это дело и в случае удачного исхода моя доля составит… пятьдесят процентов от вырученной суммы.
– Пятьдесят процентов?! – удивленно произнес "бомбила", – это круто.
– Молодой человек… Вы являетесь только владельцем этого сокровища, а вся работа и риск будут лежать на мне. Поверьте, это дорогого стоит. Но я сделаю для вас больше – я не спрошу, откуда все это?
Немного посомневавшись, прикинув все, за и против, парень дал согласие. Они ударили по рукам, подписав, таким образом, негласный контракт.
– Оставьте мне, пожалуйста, свой номер телефона и фотографии. А это, – Давид осторожно придвинул мастерок к руке парня, – пока спрячьте, и подальше. В течение месяца я вам обязательно позвоню, и мы определим план дальнейших действий.
Подельники пожали, друг другу, руки, "бомбила" вышел из помещения, а массивная буковая дверь звякнула на прощание бронзовым колокольчиком.
Долго ждать не пришлось. Через три дня Давид позвонил парню, после чего они встретились в уютном кафе, где и решили все вопросы, обсудив нюансы, касающиеся известного дела. Покупатель нашелся быстро. И это не удивительно. Масонское братство готово было отдать последние деньги за реликвии, которые до сих пор считались безвозвратно утраченными. Щепетильный еврей сделал все тонко и аккуратно.
Теперь "бомбила" сидел, как говориться, на чемоданах. Через два месяца, пока утрясутся все бюрократические формальности, которыми занимался нанятый им адвокат – намечен отъезд из страны. Жена и дети были счастливы. Все давно мечтали оставить нестабильную родину и уехать в более предсказуемое и защищенное государство. Своего сына, он определил в престижный колледж, где по приезду на новое место жительства тот сразу должен приступить к учебе. Дочку, которой надлежало пойти в первый класс, также пристроили в солидное учебное учреждение. Все последнее время с детьми занималась пригашенная, высокооплачиваемая, преподавательница английского языка.
Квартира и старенькие "Жигули" подготовлены к продаже, а новые хозяева уже вступали в свои права сразу же после отъезда семьи. В общем, все складывалось замечательно. Парень даже стал понемногу забывать, откуда на него свалилось это богатство?! Каким образом он стал владельцем огромных банковских счетов?!
На улице стоял конец августа. Уставшие от летней жары деревья сбрасывали отдельные пожухлые листья, подбирая для себя элегантные желто-красные наряды, и не спеша, готовились к торжественному осеннему дефиле.
Даже теперь когда "бомбила" стал немыслимо богат, он не перестал заниматься извозом. Это занятие оставалось у него в крови, и парень нет, да и разъезжал на своей "копеечке" по соседним улицам в поисках потенциальных клиентов. Делал он это не из-за денег. Нет. Ему скорее не хватало простого общения, к которому он так привык. С официальной работы "бомбила" уволился, а его начальник на прощание, в знак благодарности за хорошее исполнение своих обязанностей, выписал ему небольшую премию.
Во время одной из таких вылазок, когда на улице уже темнело, а горожане спешили после работы домой, парень заметил священника, вероятно католика, стоявшего на краю тротуара, в надежде поймать вечернее такси. Он был облачен в черный костюм, а пальцами левой руки перебирал желтые четки, которые удивительно сияли при свете фар подъехавшей машины. Когда священник открыл дверь автомобиля и заглянул внутрь, у парня перехватило дыхание. Он даже отпустил руль и стал медленно отползать, пока выпуклый подлокотник не уперся ему в подреберье. Лицо пастыря, как две капли воды, походило на физиономию старика, владельца диковинной трости. И если бы "бомбила" не знал, что тот мертв, то, наверняка, отдал бы богу душу прямо там, в своей машине.
– Мне, хотеть ехать аэропорт! Я, встречать мой коллега! – с ужасным акцентом прогнусавил священник. Затем, немного смутившись, произнес: – Почему вы на меня так смотреть? Я очень пльохо сказать по рюсски?
Убедившись, что все в порядке, а человек просто очень похож на умершего старика, парень успокоился.
– Нет проблем, – проговорил он, – сто баксов вас устроит?
– Да, да. Я дать вам такие деньги, но мне надо бистро, самолет, нельзя опоздать! – он плюхнулся на переднее сиденье, прикрыл глаза и принялся, перебирать камни четок, шепча обветренными губами вечернюю молитву.