Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)
Шрифт:
Вдалеке в голову Ниагарова били склянки. Этажей было пять, а Ниагаров летел с самого верхнего. А вы говорите - профессиональная печать!
Небезызвестный Ниагаров, потомственный и почетный спец, помощник директора мебельной фабрики "Даешь стулья", сделал эффектную паузу и продолжал бархатным баритоном:
– Итак, милостивые государи, милостивые государыни, граждане и, я бы сказал, товарищи! Обрисовав в ярких красках основные задачи нашего сегодняшнего производственного
– Вот так здорово завинтил! - раздался робкий возглас из задних рядов.
Ниагаров строго постучал автоматической ручкой по столу и продолжал:
– Именно-с, альма матер... И нечего хихикать! Каждый образованный человек должен знать, что это значит. А если вы, товарищ из седьмого ряда, мало интеллигентны и интеллектуально консервативны, можете покинуть аудиторию. Да-с! Итак, господа, поменьше слов, побольше дела. Перед нами стоит сложная и ответственная задача - удешевить свое производство и вытеснить с рынка частную мебель, но, прежде чем подойти к вопросу вплотную, мы должны бросить ретроспективный взгляд на все этапы, пройденные мебельным производством за последние двести - триста лет. Гм... В своем поступательном движении эволюция мебельного производства эпохи Ренессанса была тесно связана с живописными школами того времени. Это может показаться парадоксальным, но си нон э вэро, э бэн травато, как говорили великие знатоки мебели, древние римляне...
Среди рабочих начался шум. Раздались голоса:
– Да ты нам баки не забивай древними римлянами!
– Ближе к делу!
– Ты лучше скажи, как лучше стулья делать - на шпульках или на гвоздях?
Ниагаров обиделся.
– Господа, попрошу не шуметь! Разрешите мне, как незаменимому спецу, осветить мебельный вопрос в широком масштабе, в аспекте мировой истории, при ярком свете беспощадного анализа фактов, которые по своей эквивалентно...
– Довольно!
– Заткни фонтан!
– Что ты нам тычешь в глаза аспектом да эквивалентом? Ты нам лучше про мебель говори. Как ее подешевле да получше сделать?
Ниагаров слегка побледнел.
– Вы хотите, чтобы я говорил непосредственно про мебель? Хорошо. Я буду говорить про мебель. Возьмем, например, господа, стул. Из чего состоит стул? Стул состоит из четырех ног, спинки и сиденья... Гм... да... Гм... На первый взгляд - просто. Но, господа, то есть товарищи... Возьмем простой стул и бросим на него ретроспективный взгляд в ракурсе конкретизированного и перманентного производства...
Аудитория, ломая на своем пути скамьи, с воем ринулась на Ниагарова. Ниагаров ловко увернулся от летящей в него галоши и юркнул в боковую дверь.
– Беда с этими спецами! - со вздохом говорили рабочие. - Ты ему про стулья, а он тебе про ретроспективный!
На другой день Ниагаров уже выступал на другом производственном совещании.
Полузакрыв глаза и изящно помахивая автоматической ручкой, он вдохновенно
Небезызвестный Ниагаров выкинут из пятнадцати учреждений: из пяти за взятки, из пяти за пьянство, из пяти по сокращению. Вот Ниагаров, а вот его орудия увеселения: граммофон, гитара и кошка.
* * *
– А между прочим, жрать хочется. Ба, идея! Поеду в деревню. Там, говорят, шефов любят. А ну-ка, где мои большие очки и мой красивый портфель?
Однозвучно гремит колокольчик. Гай-да тройка! Ямщик, погоняй лошадей! Знай, кого везешь: Ниагарова везешь! Ка-к-каналья!
– Кто едет?
– Ниагаров едет. Из центра. Не иначе как шеф.
– Ты председатель сельсовета? Каналья! Почему без колокольного звона меня встречаешь? Не потерплю! Веди меня в красный угол. Пироги чтоб! И прочее чтоб!
– Я, братец ты мой, с самим Ваней Калининым на дружеской ноге!
– Какой же он Ваня, ежели его Михаил Ивановичем звать!
– Деревенщина. Для кого Михаил Иванович, а для кого и просто Ваня. Ведь мы с ним друзья детства. Учились вместе. В кадетском корпусе.
– А ты, баба, не пищи! Я с тобой по-хорошему... Шефскую работу среди женщин, можно сказать, веду не покладая рук, а ты упираешься. Нехорошо, баба! Нельзя от смычки уклоняться, баба!
– А это-та что? Кооператив? Очень приятно. Отнеси, братец, этот мешочек мучицы в мою бричку. Да сахарку прихвати. Так сказать, от подшефной волости дорогому шефу на добрую память. Хи-хи!
– Плохая у вас изба-читальня, ребята! Самоучителя танцев нету. Смотреть противно. Тьфу!
– А это что? Касса взаимопомощи? А ну-ка, проверим, как она у вас работает. Дай-ка мне, братец кассир, до среды червячка два-три. Мерси. Старайся, кассир! Я тебя не забуду, кассир! Прощай, кассир!
– Прокатный пункт. Всякие там молотилки для удобрения. Ерунда! И-и... Су-пер-фос-фат.
– Ты мне лучше, председатель, покажи самогонный завод. Желаю искоренять пьянство!
– Очень хороший завод. Вот это я понимаю. Ведер пять в день, чай, добываете?.. Больше? Ого!! Молодец! Старайся. Я тебя не забуду. Ик!
– Черт возьми, крепкий спиртяга! Ик! Где это я? Здравствуй, свинья. Дай я тебя поцелую, детка. Люблю. Ик! Жив... жив... жив... жи-вотно-водство. Я тебя не забуду, свинья. Спокойной ночи, свинка!
– Кто едет?
– Настоящий шеф едет. А тот оказался липой!!
– Предъявите, гражданин, ваши документы. Посмотрим, какой вы есть шеф.
– П... п... пожалуйста! Удостоверение о досрочном освобождении из тюрьмы, квитанция за электричество, повестка от народного следова...
Ниагаров деловито ворвался в мою комнату и отрывисто бросил:
– Работает хорошо?
– Ч-чего... работает?
– Радио, говорю, хорошо работает?