Гороскоп (не) врёт

Фокс Алиша

– Проходите, – Людмила приглашает войти, озаряясь по сторонам.

– Вы сами расскажите? – смотрю на Людмилу, затем на Андрея, но пара молчит. – Хорошо тогда я начну! – закатываю глаза. – Поправьте меня если я где-то ошибусь, потому что у меня есть две отличные теории.

– Не надо, – тихо произносит Людмила. – Я же говорила, что они всё узнают! – попрекает мужа.

– Я жду, – напоминаю про своё присутствие.

– Тимоша не родной нам сын, – выдыхает женщина.

– Почему нет документов об усыновлении? – не понимаю. – Вы же не украли его? – озвучиваю мысли вслух.

– Нет –

возвращается к способности говорить Андрей.

– Почти семнадцать лет назад, – садится на стул. – Я ждала малыша, – поднимает глаза вверх, чтобы сдержать слёзы. Муж становится сзади и поглаживает её плечи. – Но, родила я мёртвого мальчика, – слёзы всё же покатались по её щекам. – В тоже время, вместе со мной рожала совсем молодая девчонка, – сглатывает. – Которой не нужен был ребёнок, она хотел отказаться от него, – тыльной стороной руки вытирает слёзы. – У нас не было всё того, что есть сейчас, – смотрит на мужа. – Поэтому вариант усыновления нам не подходил, – прикусывает губу. – И мы придумали план. Конечно, согласовав всё с матерью ребёнка, – слёзы всё не останавливались, видно, как тяжело ей давалось каждое слово. – Андрей, отдал врачу фамильные драгоценности, последнее ценное что тогда у нас было, – гладит руку мужа. – И она сделала так, что Тимофей — это наш ребёнок, а моего мёртвого – громко сглатывает, избавляясь от кома в горле. – Родила другая женщина. Она поменяла детей местами.

Я ожидала историю о семейной неверности или о соседе гуляке, но точно не такого.

– Вы поддерживали связь с биологической матерью Тимофея? – смотрю на супругов с сочувствием. Мне правда жаль их. Это не честно.

– Нет, – активно замотал головой Билянский.

– До операции мы даже не знали где она, – продолжает Людмила. – Но Тимоше становилось всё хуже, срочно требовался донор, - выдыхает.

– Мы по понятной причине не подошли, – трёт глаза Андрей. – И тогда я начал искать её, - поджимает губы. – Она очень легко согласилась стать донором для Тимофея, конечно, за круглую сумму. Вот только после операции, – делает глубокий вдох. – Она захотела ему всё рассказать.

– Мы боялись, что Тимофей отвернётся от нас, – её глаза снова наполнились слезами. – Он ещё ребёнок, а они всё воспринимают очень остро. Понимаете? – сглатывает.

– Понимаю, – выдыхаю. – Вы знаете где сейчас Тимофей? – спрашиваю на свой страх и риск.

– Нет, – в унисон.

– Это правда, – встаёт со стула. – Но мы думаем он с ней, – закрывает лицо руками.

Белянские успокаиваются, даже уговаривают меня остаться на чай. Они дали всю имеющуюся информацию по биологической матери мальчика. В отдел я возвращаюсь в замешательстве. Они вроде не бандиты, и не плохие люди, но поступили не по закону. Однако, всё не может быть только белым или чёрным, у всего есть оттенки.

Удивляюсь, увидев в отделе близнецов. Разве они не должны сейчас следить за Максимом?

– Почему вы тут? – интересуюсь невзначай.

– Потому что это глупая затея наблюдать за подростком, – цыкает.
– Он только и делает, что играет в футбол, да тусуется везде где ни попадя.

Ну собственно всё с ними понятно! Вся надежда на Федю, я, кстати, ему написала про спор, и что вся информация только для нашего отдела.

– Выйдем? – обращаюсь

к Алексу.

Мужчина кивает, подходит ко мне и берёт за руку. Это такой обычный жест, но как много он говорит о человеке, и как много он значит для меня.

– Что-то случилось? – всматривается в моё лицо, когда мы обосновались в кафе поблизости.

– Всё хорошо, – вздыхаю.
– Просто жалко Билянских.

– Да найдём мы парня, – принимается утешать меня Орёл.

– Да не из-за этого, – эмоционально. – Точнее, из-за этого тоже, но не только.

– Ничего не понимаю, – смеётся.

– Тимофей чужой ребёнок, – пытаюсь вкратце рассказать суть дела. – Его подменили в роддоме, но с согласия его настоящей матери, потому что та хотел от него отказаться, – вроде бы передала весь масштаб трагедии.

– Ничего себе! – Орлов в шоке. – Продуктивный у тебя был денёк.

– Ага, – киваю. – И грустный.

– Всё наладится, – подмигивает.

– Родители думают, что в похищение замешана его мать, – понимаю, что звучит странно. Родители – мать, но и такое бывает.

– Разберёмся, – кладёт свою руку на мою.

От близости Алекса, мне становится лучше, грусть потихоньку отступает, освобождая место для чего-то светлого и тёплого, наверное – это любовь.

Перекусив, возвращаемся в отдел, чтобы нарыть как можно информации на Некрасову Анну Владимировну, биологическую мать Тимофея. Но в коридоре, практически сбив нас, пролетает Федя, но заметив своих, возвращается к нам.

– Я знаю где Тимофей, – шепчет. – А ещё, вы же знаете, что я против азартных игр, а спор это как раз одна из них, – складывает руки на груди.

– Мы знаем, – киваю. – Но нас никто не спросил.

– Понятно. Всё эти выскочки! – осуждающе.

Получив необходимые бумажки у руководства свыше, мы едем забирать мальчика. Так делать нельзя, обычно прыгать выше головы непосредственного начальника не стоит, но он сам виноват. Это вынужденная мера.

Мальчик находится в небольшом домике недалеко от шахматного клуба. Когда мы ворвались внутрь, вся компания подростков была в сборе: Максим, Софья и, собственно, сам Тимофей, который ругался с женщиной, похожая на Некрасову.

– Ты говорила, что они знают, – психует мальчик. – Что они с лёгкостью отпустили меня, потому что я им не нужен!

– А ты им и не нужен! – кричит ему в ответ. – Почку я тебе дала! Ты жив только потому что я так захотела.

– Тимофей, – зову мальчика, заканчивая этот ужас. – Родители тебя ищут, с ума сходят.

– Я его единственный родитель! – твёрдо выступает женщина.

– Разберёмся, – кидает майор.

Всю дружную компанию мы везёт в отделение, где нас уже должны ждать Билянские.

– Боже, сынок, с тобой всё хорошо? – срывается с места Людмила, как только замечает сына. Женщина хаотично ощупывает парня.

– Мы тебя нашли, – выдыхает Андрей, и кидается обнимать сына.

От подобной сцены наворачиваются слёзы на глаза.

– Мам, пап, - сглатывая слёзы, отстраняется Тимофей. – Я не знал, что вы меня ищете, – говорить парню тяжело, потому что он пытается подавить слёзы. – Я бы никогда с вами так не поступил.

– Мы знаем сынок, – не сдерживая слёз шепчет Андрей. – Знаем, - повторяет ещё тише.