Горсть песка-12
Шрифт:
Весь свой зверинец собрал командующий артиллерией генерал-майор фон Кришер. Вон он, карту опять разглядывает. Вечно чем-то озабочен…
И против всей этой своры- 4 дюйма главного калибра — дореволюционной ещё разработки в количестве тоже 4 штук, да 6 полевых гаубиц…
Ещё учесть бы надо, что заказчики из штаба ВМФ на московских Красных Воротах искренно полагали, что речной монитор- это что-то вроде линкора, и основной его противник — тоже монитор, но вражеский…Значит, что? Правильно. Для встречного боя на носовых
Да и ещё моряки — заказчики как-то не подумали- что есть такой закон Кориолиса, по которому Западный берег любой нашей реки будет круче, чем Восточный. Земля, знаете, так вращается…А нам, скорее всего- не татар с Дикого поля отражать придётся, а с гостями из европ переведываться…И ждать их на высоком берегу следует. Но вот, не подумали…
Так что настильная дальнобойная траектория русских снарядов против крутого вражеского берега на ближней дистанции — оказалась ненужная и вредная роскошь…Тут бы хорошая гаубица была бы уместней, дюймов этак шесть…или даже мощный миномёт…
Но- что выросло, то выросло…
«Не враг дал — сам ковал. А всё же, эх- коротка кольчужка…»(с)
Бронекатер фашисты пропустили без единого выстрела, благо что шёл он мимо Коденя в предутренних сумерках…Да, в добавок, к речному туману поставили немцы дымовую завесу. Моряки ничего не заметили…
Когда шедший головным «Жемчужин» проходил в створе взорванного моста- сработали заложенные немецкими сапёрами заряды…
На палубу корабля обрушилась — как удар двух молотов, слева и справа- ударная волна двух подводных взрывов…
Полутонные заряды буквально вышвырнули корабль из воды — и он замер на доли секунды на грязно-белых водяных горбах. А потом он кормой вперёд рухнул в кипящие воды Буга, перегородив своим корпусом судовой ход у дальнего пролёта.
На оставшиеся корабли — ударил подлинный град немецких снарядов. А выпущено их было за две минуты- около трёхсот…
В первые же секунды боя два снаряда угодили в башню главного калибра «Левачёва», выжегши её дотла…Если бы были заряды- в шёлковых картузах, как на «Ударном» или «Активном»- тут же кораблю и был бы конец…
А так — пылающий, никем не управляемый- он почти протаранил «Жемчужина» — врезавшись в бык взорванного моста и повиснув на нём, как русский медведь на рогатине….Но медведь не хотел умирать — он ревел и отмахивал когтистой лапой- и к берегу потянулись трассы зениток…
Три оставшиеся монитора, выполняя приказ адмирала- не стали сбавлять полного хода…Поскольку дальний от вражеского берега проход был заблокирован остовами кораблей, они резко, все вдруг, свернули к левому берегу…
На бак «Витебска» выскочили два матроса с футштоками…И тут же упали, сражённые осколками…На их место из люка выскочили два других — один мгновенно упал, сражённый 2-см снарядом зенитного «фирлинга», а второй, стоя на самом носу, не обращая внимания на пули и осколки — отчаянно кричал «Пять! Четыре! Пять с половиной! Четыре! Пя…»На место павшего матроса
Отстреливаясь из всех стволов «Витебск» шёл на прорыв, ведя за собой по мелководью остальные корабли…
И почти прошёл — под самым берегом…Если бы замаскированная у самого края обрыва вражеская самоходка не всадила бы снаряд в крышу рулевой рубки…
«Витебск» беспомощно дёрнулся и резко осел носом…Из люков и бойниц вырвались языки соломенно-жёлтого пламени, и старый корабль, не сбавляя хода, резко ушёл вниз, под заныр…Речная волна, хлынув, накрыла палубу…Оставив на поверхности пылающие надстройки.
Но отмщение наступило быстро…
Глубоко осевший кормою «Жемчужин» высоко задрал вверх длинные стволы своих черырёхдюймовок- так, что в их прицеле оказалась вершина крутояра…
Осталась тайной, кто отдавал команды на гибнущем корабле…И отдавались ли они вообще- только залп главного калибра мгновенно превратил вражескую самоходку в невнятную груду металла, похоронив её в песке обрушившейся кручи…
На оживший корабль обрушилась волна раскалённой стали и высокоэксплозивной немецкой взрывчатки…Больше с «Жемчужина» не стреляли…
Два оставшихся корабля упорно шли вниз по реке…
Снаряд тяжёлой гаубицы, обрушившись с небес, пробил тонкую бронепалубу — и в машинном отделении «Смоленска» извергнулся огненный вулкан обломков и вспыхнувшего топлива…Кораблик закрутило — как юлу- и швырнуло на песчаную косу у правого берега…
«Житомир», с пробитыми башнями, окружённый стеной разрывов- шёл и шёл вперёд…Последний приказ погибшего адмирала никто не отменял…
Заливаемой водой сквозь многочисленные пробоины, он медленно оседал, сбавляя ход- пока его плоское дно не заскрежетало по речному песку…
Фашисты, с криками «Зиг хайль!» и «Хох!» принялись швырять в небо мышиного цвета пилотки…
Прилетевший слева снаряд — веселья поубавил…
Опоздавший на какие-то минуты «Верный» — не мог уже помочь, но мог мстить…
Очень спокойно, без всякого надрыва…
«Ваня» был во всем слуга народа,
Свято Революции служил.
«Ваня» в легендарные походы
Волжскую флотилию водил.
А страна истерзана врагами…
И пришел, пришел момент такой —
У деревни Пьяный Бор на Каме
Флагман в одиночку принял бой…
Ой ты, красное, родное знамя,
Над рекой на миг один склонись:
У деревни Пьяный Бор на Каме
Тонет, тонет «Ваня-коммунист».
Слова — народные…
Война другая…А люди — те же самые. Советские. Русские…
«Не скажет ни камень, ни крест, где легли,
Во славу мы русского флага…»
Час спустя.
Фон Кришнер- фон Меллентину, показывая на разбитые немецкие орудия у переправы: «Вот, я же говорил, я же предупреждал…Никто мне не верил! За русскими — глаз да глаз…А то наломают таких дров! Хуже русских — только евреи…»