Горячая афера

Одувалова Анна Сергеевна

— И чем же? — подозрительно поинтересовалась она.

Хоть страх и не прошел, Лексия все же смотрела в будущее с большим оптимизмом, нежели полчаса назад. На первый взгляд доменус казался адекватным и не собирался причинять боль. Правда, сейчас ужас вновь холодком пробежал по позвоночнику и заставил вздрогнуть, когда Танир сделал шаг вперед и толкнул дверь в следующую комнату. Она оказалась спальней.

Лексия послушно двинулась следом и как вкопанная замерла, врезавшись в кровать — огромную, застеленную темно-синими шелковыми простынями. Одеяло было смято, видимо, тут спали. «Танир, — поняла мошенница. — До тех пор, пока его

не подняли из-за моего бегства».

— Безусловно, порядочной нобиле я бы не осмелился сделать подобное предложение, но в нашем случае… — На губах ри Аргоса мелькнула холодная усмешка.

— В каком — нашем? — Лексия сглотнула и попятилась, готовясь драться до последнего.

Силы были неравны, но это не значило совершенно ничего. Есть вещи, которые табу даже для нее. Она мошенница, а не прелестница из квартала Розовых лилий!

— Да перестаньте дергаться! — возмутился Танир и перехватил Лексию за руку, с силой дернув на себя.

Игры закончились, это мошенница поняла по изумрудному огню в его глазах. Она, осознавая, что второго шанса не будет, перестала сопротивляться и, повинуясь инерции, упала в объятия доменуса, который от неожиданности пошатнулся и едва не рухнул на шелковые простыни. Стремясь закрепить успех, Лексия со всего размаха вонзила острую шпильку в ногу Танира и рванула назад.

— Да чтоб тебя! — выругался доменус и разжал руки, а мошенница с визгом бросилась к выходу, давая себе зарок, что, если выберется из этой передряги живой, обязательно, по совету доброго приятеля Ганса, купит себе новомодную, стреляющую магическими пульками игрушку и найдет достойного инструктора, который научит драться. Ее навыков явно недостаточно.

Взбешенный доменус настиг ее на лестнице. Кинулся со спины и уронил на пол. Лексия выставила вперед руки, пытаясь смягчить падение, но все равно было больно. Доменус придавил ее к солидадскому ковру всем своим немалым весом, казалось, сверху рухнула целая гора. Мошенница чувствовала себя беззащитной, мужчина сверху пугал и подавлял, его тело было сильным, мускулистым — с таким противником не справиться в честном поединке. Страх, ненужный, предательский, сдавил горло, заставил почувствовать себя жертвой, игрушкой. Мошенница зашипела, пытаясь сбросить оцепенение, и резко откинула голову назад, надеясь попасть противнику по переносице. В глазах потемнело, но наградой послужила нецензурная брань — усилия не пропали даром. Жаль, второй раз ри Аргос не поддался на провокацию, и вырваться из стальной хватки не удалось.

Лексии казалось, что этот зверь набросится на нее прямо здесь, в коридоре, но доменус, видимо, имел какие-то стойкие пристрастия или предпочитал расправляться с жертвами не на виду у слуг, а за закрытыми дверями. Поэтому он, чертыхаясь и не ослабляя хватку, поднялся с пола и снова поволок вырывающуюся Лексию в спальню. Сопротивляться было бесполезно, ноги даже до пола не доставали, извернуться и укусить за руку тоже не вышло, а орать и дальше не имело смысла. Похоже, в доме, кроме самого ри Аргоса и его охранника, никого не было, да и не побегут слуги на помощь. Вряд ли подобная сцена происходит здесь в первый раз. Высшим многое сходит с рук. На их «шалости» власти смотрят сквозь пальцы. На помощь не придет никто. Доменус может сделать с ней все что угодно и останется безнаказанным.

Осознав это, мошенница решила сменить тактику и неожиданно обмякла в руках похитителя. Танир остановился, чтобы разобраться,

в чем дело, чуть ослабил хватку, но вместо того, чтобы бежать, Лексия, проворно развернулась, на секунду прильнула к его груди, дернула за полы рубашку, пробежала пальчиками по смуглой коже и, пока доменус не пришел в себя, поднялась на цыпочки и поцеловала. Глубоко, чувственно, раздвинув языком плотно сжатые зубы. Главным был эффект неожиданности, секундного замешательства хватило, чтобы до крови прикусить его губу и со всего маху засветить коленкой между ног. Было немного жаль — на губах доменуса все еще чувствовался вкус хорошей сигары и дорогого рома, который сменился металлическим привкусом крови.

Лексия не учла одного — тело Танира действовало рефлекторно. Годы ежедневных тренировок и жизнь в опасности довели некоторые движения до совершенства. Тело среагировало на опасность быстрее, чем мозг, и неожиданный удар отбросил девушку к стене.

— Проклятье! — выругался Танир и рванул вперед. Лексия успела лишь заметить, что доменус явно обеспокоен, и отключилась.

Сознание вернулось с тупой болью в висках и солоноватым привкусом крови во рту, а также с неприятными воспоминаниями. Мошенница медленно открыла глаза. Попыталась дернуться, но не смогла — руки и ноги были скованы. Страх, свернувшийся холодным комком в животе, зашевелился. Дыхание перехватило от беспомощности. Лексия поняла, что лежит на огромной кровати, укутанная тонким одеялом из овечьей шерсти. Голова раскалывалась, перед глазами все плыло, а ко лбу кто-то прикладывал завернутый в полотенце ледяной кристалл.

— Вот какого демона вы творите?! — Голос звучал обвиняюще. Будто Лексия сама себя ударила и потеряла сознание.

Как и следовало догадаться, рядом на кровати сидел доменус собственной персоной. Рубашка расстегнута на груди и обнажает смуглую гладкую кожу.

— Мне казалось, вы вполне разумны, и мы с вами нашли общий язык, нобиле, а вы меня чуть не убили! — Доменус возмущался вполне искренне, и мошенницу это взбесило. Руки, скованные наручниками над головой и, видимо, привязанные к изголовью кровати, затекли. Не столько сильно, сколько неприятно. Как и вся эта абсурдная ситуация.

— Как-то вы слабо похожи на травмированного! — сквозь зубы процедила Лексия, мысленно перебирая в голове планы мести.

— Прошу прощения. — Танир помрачнел. — Понимаете, я прежде всего солдат. А солдат учат, что их жизнь зависит от рефлексов…

— Вы прежде всего, простите боги, дебил! — в сердцах бросила Лексия и, смягчившись, добавила: — То есть меня ударили не вы, а ваши рефлексы? — Мошенница чувствовала, что объяснение принимает. Она сталкивалась с наемниками, которые часто действовали похоже. Те из них, кто был поумнее, сразу честно предупреждали об этой своей особенности. Не могла Лексия принять другого — связанных над головой рук и опутанных заклятием ног.

— Мне действительно жаль. — Танир опустил глаза. — Я постараюсь, чтобы это впредь не повторилось, но и вы теперь знайте, что намеренно причинять мне боль опасно. В один миг я могу забыть, что передо мной — хрупкая женщина, мое тело воспримет вас как противника, и тогда травмы неизбежны. В этот раз вы легко отделались.

— Я умею падать и уходить от удара, жаль только, не научилась бить. Но я обязательно это исправлю.

«Если выберусь отсюда», — с грустью заключила Лексия про себя и, вскинув на своего похитителя полные слез глаза, попросила: