Горячая пора в Фэрмаунтской средней школе
Шрифт:
Мири гневно передернула плечами.
— Итак, Берти дал тебе нечто полезное, но оно станет полезным, только если мы громко попросим о помощи? Никогда. Я не позволю Берти наложить свои бородавчатые лапки на мойпроект!
Эй, Мири, предполагается, что мы с тобой — одна команда!
Как будет славно, если она перестанет относиться к нему, как к грязи. Но относительно тактики Берти она права. Берти дает что-нибудь стоящее — и отбирает какие-нибудь мелочи, которые
Я мог бы вызвать его.
Одежда у Хуана была достаточно мощной, чтобы без особого труда пробиться по радиосвязи к узлам сети в Дель-Мар-Хейтс. На это ушло бы несколько минут. Да, есть реальный риск, что его засекут — прокторы в Фэрмаунте работают на совесть. Но они не в состоянии отслеживать все маршруты одновременно. Сегодня вечером Берти практически хвастался, что они кого угодно так обхитрят.
Будь ты неладен, Берти. Я не собираюсь нарушать изоляцию.
Хуан снова просмотрел данные, поступающие с «катышков». Да, как все таинственно. Кажется, это настоящие картинки, только инфракрасные, тепловой диапазон — это из-за темноты.
И у меня есть много знаменитых видеофильмов. Их можно сравнивать с тем, что я видел через очки в течение последних минут.
Может быть — потому, что сейчас время, когда с собственными воспоминаниями можно творить чудеса благодаря той остроте, которую дают маленькие голубые пилюли. Если вспомнить, какие блоки изображения могут соответствовать тому, что видят «хлебные катышки», и загрузить это в свою одежду, то обычная реверсивная техника вполне способна…
В течение нескольких секунд Хуану казалось, что в голове у него совершенно пусто. Миг бесконечной паники… и тут он пришел в себя. Он снова загрузил картинки в свою одежду, и почти сразу же она начала выдавать решения.
— Как тебе, Мири? — он показал ей лучшее из того, что получилось в итоге, и за пять секунд увеличил резкость изображения, поскольку его одежда зарегистрировала выбросы корреляционной функции.
— Bay! — картинка показывала корни большой сосны ярдах в двенадцати назад по тропинке. Прошло несколько секунд — и появилось другое изображение, черное небо и слабо светящиеся ветви. Действительно, каждый «катышек» генерировал тепловое инфракрасное изображение с низким разрешением примерно каждые пять секунд, даже несмотря на то, что не все успевал отправлять.
— А что за цифры? — в тех местах, где находились самые сложные детали картинки, плавали скопления чисел.
Упс.
— Это точки графической иерархии, — так оно и было, но в том, как их использовать, Хуан не хотел разбираться. Он сделал сигнал стереть их со всех будущих картинок.
Мири молчала, пока разглядывала картинки, полученные с «катышков» — тех, что остались на тропинке, и того, который он бросил
— У этих картинок такой же формат, как и у сибирских головоломок, верно?
— Похоже.
На самом деле все форматы были разные. Так обычно делают антиобщественные группы, которые просто тащатся от того, что их системы недоступны для непосвященного большинства.
— И ты распутал это за пятнадцать секунд?
Через пятнадцать секунд Хуан понял, что ему иногда действительно не мешает подумать вперед:
— Ну, — сказал он, счастливый и гордый.
Часть ее лица, не прикрытая очками, вспыхнула.
— Ты лживая крыса! Ты говорил с внешним миром!
Похоже, с его лицом произошло то же самое:
— Не смей называть меня лжецом! Ты знаешь, что я хорошо знаю интерфейсы.
— Не настолько, — она была неумолима.
Caray.Правильная ложь пришла в голову Хуану только сейчас — и слишком поздно. Он мог бы сказать, что видел такой формат раньше! Сейчас остается только один безопасный выход: «признаться», что он говорил с Берти. Но нет. Нельзя, в такомон никогда не признается, даже если она и дальше будет думать, что он лгал.
Несколько секунд Мири пристально смотрела на него.
Украшенное очками лицо Уильяма поворачивалось от одного к другому, словно Болванус следил за теннисным матчем. Когда он нарушил молчание, в его голосе звучало легкое удивление:
— Так что ты сейчас делаешь, Мириам?
Хуан уже догадался.
— Она наблюдает за туманом и слушает.
Мири кивнула:
— Если бы Орозко тайком вышел на беспроводную, я услышу это. Если бы он пробивался куда-то направленно, я бы видела побочное рассеяние из тумана, сейчас я ничего не вижу.
— Так может быть, я разбрызгал микроимпульсы, — тон получился недостаточно обиженным, хотя Хуан пытался говорить насмешливо. Даже самая короткая вспышка лазера в тумане оставит послесвечение.
— Может быть. Если ты действительно что-нибудь вытворишь, Хуан Орозко — я добьюсь, чтобы ты вылетел из школы, — она отвернулась, чтобы осмотреть обрыв. — Идем дальше.
Лестница становились круче; наконец, они достигли поворота и прошли почти на уровне земли около шестидесяти футов. Другая сторона ущелья была в пятнадцати футах.
— Наверно, мы уже на самом дне, — заметил Болванус.
— Нет, Уильям. Эти каньоны ужасно глубокие и узкие. Блин, — Мири сделала знак остановиться. — У меня батарейка села.
Она ощупала низ своего жакета и заменила негодную батарейку другой, которая была разряжена лишь наполовину. Потом снова надела «очки» и посмотрела поверх перил.
— Ф-ф-фу… Неплохой вид, — она махнула рукой в сторону дна каньона. — Знаешь, Орозко… может, попробуем сделать активное зондирование?