Горячая секретарша
Шрифт:
– Ничего подобного. Я не сдерживался, я сделал все слишком быстро. Ты могла бы… ты должна была получить больше удовольствия.
– Большой опыт общения с девственницами?
– Ты первая. Но я знаю, что женщина должна быть готова. А ты была не готова.
Он выругался – почти так же грубо и виртуозно, как в ночь накануне ее шестнадцатилетия. Аманда сжалась на диване, зажмурилась, не желая видеть возникшую перед глазами картину. Настоящее и прошлое смешались лишь на мгновение, но этого мгновения хватило, чтобы ее затошнило.
– Извини,
– Не думай о себе плохо, Джаред. Я сама хотела. И наконец-то получила что хотела.
– Тогда почему ты плачешь?
– Я не плачу.
– А это что?
Удивительно нежно Джаред провел рукой по щекам Аманды, поднес пальцы к ее губам.
– Попробуй. Соленые.
Его пальцы все еще пахли ею – близостью, которой Аманда раньше не знала. Глаза молодой женщины расширились, еще одна слеза покатилась вниз. Джаред отдернул руку и снова выругался.
– Тебе не стоит ждать от меня романтики, Аманда.
– Я знаю. – Аманда прошла к столу, чтобы собрать бумаги. Она не знала, на что именно надеялась, но ей казалось, после происшедшего их отношение друг к другу просто обязано измениться в лучшую сторону. Оно изменилось в худшую: к сдержанной враждебности добавилась неловкость.
– Мы закончим обсуждение кампании позже. – Джаред коротко кивнул на ее папку. – Я отвезу тебя домой. Возьми выходной на остаток дня.
– Я в порядке. Вернусь в офис.
– Ты не сможешь концентрироваться на работе. Тебе нужно домой, нужно…
«Поплакать еще? – подумала Аманда. – Конечно, он прав, мне сейчас нечего делать на работе. Больше всего хочется щелкнуть каблуками, отконвоировать себя домой и уложить носом в подушку на всю оставшуюся жизнь. Почему нежность наших прикосновений превращается во что-то ужасное, как только мы начинаем разговаривать?»
Она взглянула на часы. Господи, только половина одиннадцатого утра! Дверь в кабинет Джареда даже не была заперта, кто угодно мог войти и застать ее за потерей девственности – во время спонтанного, незащищенного секса с человеком, которому она не очень-то нравилась.
– Аманда, я…
– Не извиняйся, Джаред. – Ее голос прозвучал холодно. – Я уже говорила: я сама напросилась.
Она напросилась, и ей понравилось – после того, как отпустил первый шок. Ей не хотелось, чтобы Джаред продолжал портить впечатление, рассказывая, как сожалеет о содеянном.
Он гнал машину, не глядя на спидометр. В машине царила неловкая тишина. Аманда даже не объясняла, куда поворачивать, Джаред отлично запомнил дорогу в прошлый раз. Но на сей раз он не позволил ей сбежать – пока она расстегивала ремень безопасности, заглушил мотор и вышел из машины.
– Тебе не обязательно…
– Даже не начинай. Я провожу тебя до дверей.
– Откуда такая галантность, Джаред?
Меньше всего Аманде хотелось, чтобы он чувствовал себя обязанным. Было унизительно думать, что ему стыдно
Что действительно причиняло Аманде боль, это стойкое подозрение, что так невероятно хорошо ей не будет больше ни с кем. Она уже проходила через это с поцелуями – перецеловала всех Томов, Диков и Гарри в округе и ни с кем из них не пошла дальше, потому не чувствовала того жгучего желания, которое разбудил в ней Джаред.
И еще больнее было осознавать, что ее чувства к нему не прошли и, наверное, не пройдут уже никогда. Никогда в жизни она не захочет другого мужчину. Ей суждено всегда желать того, кто не хочет быть с ней.
Кому еще доводилось в первый раз испытать то, что испытала она? Да, Джаред сделал ей больно, но потом был так нежен и осторожен, так бережно вел ее туда, где боль забылась, вытесненная потрясающим ощущением его внутри ее. Как они двигались в едином ритме, как легко и естественно он научил ее двигаться! Даже сейчас Аманде хотелось испытать это снова. Только теперь не на диване в его офисе, торопливо, практически одетыми, а в постели – и чтобы впереди их ждала вся ночь.
Входная дверь в дом, где она снимала комнату, никогда не запиралась. Аманда провела Джареда по лестницам и коридорам, стараясь не смотреть на него, не видеть его реакции на обшарпанные двери съемных квартир. Он молчал, пока она не отперла свою дверь и не прошла в комнатушку по коврику из скопившейся на полу почты. Заметив на одном из конвертов логотип дома для престарелых, Аманда поспешно подобрала всю свою корреспонденцию. Как она могла забыть?
– Я думал, ты живешь у друзей, – нахмурился Джаред.
– Я живу здесь.
– Почему?
«Потому что я не могу позволить себе ничего больше, – ответила бы Аманда, если бы больше всего на свете ей сейчас не хотелось остаться одной, забиться в душ и вдоволь наплакаться. – Потому что у меня в Окленде нет друзей, кроме тех, с кем я работаю».
– Мне нравится, – солгала она, пытаясь разглядеть, что внутри конверта с логотипом.
Еще один счет? Новое лекарство для дедушки было очень дорогим, но Аманда заплатит сколько угодно, чтобы замедлить разрушение его некогда мощного интеллекта.
Но сначала нужно вернуть себе хотя бы часть утраченного достоинства и компенсировать хотя бы часть ущерба, который они нанесли перспективам делового сотрудничества.
– Я не жалею о том, что между нами произошло, Джаред. – Голос Аманды дрогнул. – Но мне жаль, что все вышло из-под контроля. Жаль, что я потеряла контроль. Я не должна была орать на тебя. Это очень непрофессионально.
Еще несколько секунд он не двигался с места, оглядывая комнату.
– Я буду на связи, – повернулся и быстро вышел, словно не желая оставаться в этой конуре ни одной лишней секунды.