Горячая шестерка
Шрифт:
Мансон размахнулся и попал по заднему бамперу.
– Ненавижу, – орал он. – Все вы, бабы, одинаковые!
Я набрала скорость от нуля до пятидесяти миль в час в пределах одного квартала, но обнаружила, что за мной никто не гонится. Я заставила себя слегка отпустить педаль газа и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Сердце готово было вырваться из груди, а руки сжимали руль мертвой хваткой. Так, что костяшки пальцев побелели. Впереди показался «Макдоналдс», и машина затормозила. Я подъехала к стеклянному павильончику, заказала ванильный коктейль и спросила у паренька в окошке,
– Конечно, – сказал он, – мы постоянно нанимаем. Дать бланк заявления?
– На вас тут часто нападают?
– Ну, не слишком часто, – сказал он, протягивая мне коктейль и бланк. – Попадаются психи, но от них всегда можно откупиться лишней порцией.
Я припарковалась в дальнем углу площадки, выпила мой коктейль и прочитала форму заявления. Не так уж плохо, подумала я. Даже жареную картошку можно бесплатно получить.
Я вылезла и осмотрела машину. Передняя решетка смята, на заднем левом крыле вмятина, задняя фара разбита.
На парковку въехал черный «Линкольн» и остановился рядом. Окно опустилось, и Митчелл с улыбкой оглядел «Роллсваген».
– Что это такое, черт побери?
Я вызывающе посмотрела на него.
– Тебе нужна машина? Мы можем достать тебе машину. Любую, – сказал Митчелл. – Тебе нет нужды ездить на этом... недоразумении.
– Я не ищу Рейнджера.
– Ну конечно, – заметил Митчелл, – но, может, он тебя ищет. Кто знает, может, ему масло надо поменять, а ты, как он считает, можешь помочь ему это сделать. Такое случается, знаешь ли. У мужика возникают такие потребности.
– Разве вы в этой стране не менять масло в гараже? – изумился Хабиб.
– Господи, – вздохнул Митчелл. – Не о том масле речь. Я говорю о припрятанной салями.
– Не понимать, что такое припрятанная салями, – сказал Хабиб. – Что такое салями?
– Этот гребаный вегетарианец ничего не знает, – вздохнул Митчелл. Он опустил руку между ног. – Вот это салями.
– А, – протянул Хабиб. – Понимаю. Этот человек Рейнджер прячет свою салями глубоко в этой дочерь свиньи.
– Дочери свиньи? Простите? – возмутилась я.
– Именно так, – подтвердил Хабиб. – Грязная потаскушка.
Все-таки придется мне носить с собой оружие. Сейчас мне до смерти хотелось пристрелить этих козлов. Нет-нет, ничего серьезного, разве что глаз выбить.
– Мне пора, – заявила я, – у меня дел невпроворот.
– Ладно, – сказал Митчелл, – но не забывай про нас. И подумай о машине.
– Эй, – крикнула я, – а как вы меня нашли?
Но они уже уехали.
Я немного поездила кругами, чтобы убедиться, что никто за мной не увязался, затем направилась к дому Рамоса. Он жил в богатом районе. Большие деревья, ухоженные лужайки. В стороне от Фенвуд-стрит стояло несколько домов из красного кирпича с гаражами на две машины и двориками, обнесенными кирпичной стеной. Перед домами – зеленые лужайки, клумбы, дорожки. Как раз подходящее место для международного торговца оружием.
Машина-ветер несколько осложняла наблюдение в этом районе. По правде говоря, здесь любое наблюдение вызвало бы осложнения. Чужую машину, стоящую на одном месте слишком долго, наверняка заметят. Равно как и постороннюю
В доме Рамоса все окна были задернуты шторами, так что невозможно было сказать, есть кто дома или нет. Его дом оказался вторым в ряду пяти одинаковых домов, из-за которых выглядывали деревья. Строители оставили здесь зеленый пояс.
Я медленно объехала район, потом еще раз проехала мимо дома Рамоса. Никаких перемен. Я набрала номер пейджера Рейнджера, и через пять минут получила звонок.
– Что конкретно ты хочешь, чтобы я делала? – спросила я. – Я перед его домом, но отсюда ничего не видно, да и болтаться мне здесь дольше не следует. Спрятаться негде.
– Приезжай еще раз, только позже, когда стемнеет. Посмотри, не наведается ли кто к нему.
– А чем он весь день занимается?
– Разными делами, – сказал Рейнджер. – У семьи есть участок в Диле. Когда старший Рамос живет здесь, все дела обделываются на побережье. До пожара Ганнибал чаще обретался в том доме в центре города. У него там был офис на четвертом этаже.
– На какой машине он ездит?
– Темно-зеленом «Ягуаре».
– Он женат?
– Когда живет в Санта-Барбаре.
– Что-нибудь еще?
– Да, – сказал Рейнджер. – Будь осторожна.
Рейнджер отключился, но телефон тут же снова зазвонил.
– Бабушка с тобой? – спросила мать.
– Нет, я работаю.
– Тогда где же она? Я звонила тебе на квартиру, там никто не отвечает.
– У бабушки с утра урок вождения.
– Пресвятая богородица!
– А потом она собиралась встретиться с Мелвиной.
– Ты должна за ней присматривать. О чем ты только думаешь? Эта женщина не умеет водить машину! Она поубивает невинных людей.
– Не волнуйся. Там же инструктор рядом.
– «Инструктор!» Какой инструктор сможет справиться с нашей бабушкой? И как насчет ее пистолета? Я везде смотрела, но не нашла.
У бабули был длинноствольный пистолет 45-го калибра, который она прятала от матери. Она получила его от Элси, а та в свою очередь купила его на распродаже. Весьма вероятно, что пушка у бабули в сумке. Она утверждала, что пистолет придает сумке вес – вдруг ей придется отбиваться от грабителя. Возможно, в этом есть доля правды, но лично мне всегда казалось, что бабке просто нравится воображать себя Клинтом Иствудом.
– Не хватало только, чтобы она ездила по городу с пистолетом! – взволновалась моя матушка.
– Ладно, – сказала я. – Я с ней поговорю. Но ты сама знаешь, как она относится к пистолету.
– За что мне все это? – возопила мама. – За что?
Ответа на этот вопрос я не знала, поэтому отключилась. Я припарковала машину, добрела до последнего дома и свернула на асфальтовую велосипедную дорожку. Она проходила как раз через зеленую полосу позади дома Ганнибала, и мне хорошо были видны окна второго этажа. К сожалению, смотреть было не на что из-за опущенных жалюзи. Забор закрывал от меня окна первого этажа. А я готова была поспорить на что угодно, что окна первого этажа не зашторены. Там нет смысла задергивать шторы. Никто не может в них заглянуть. Разве что кто-нибудь заберется на кирпичную стену и усядется там, как Шалтай-Болтай, в ожидании неприятностей.