Горячая штучка
Шрифт:
– О, привет! Хм. Это Элли. Элинор Найт. Сестра Дженнифер. Сестра жены Эндрю. Эндрю, с которым ты работал в 2010 году и в друзьях которого ты числишься на его страничке в Facebook, так вот, его жена написала тебе в Facebook и назначила свидание со своей безнадежной сестрой. Это я! Я – в баре, мне казалось, что мы договорились на 7.30, разве не так? Я выпила два с половиной бокала вина, что, наверное, многовато, но они были небольшими. Плевать. Средними. Надеюсь, у тебя все в порядке. Позвони или напиши мне, когда ты… – Голосовая почта прерывает меня, что совершенно справедливо, потому что мне тоже хотелось бы заткнуться. Почему звонки отбивают всякую охоту звонить? Создается впечатление, что все желают
Может быть, он умер! – приходит мне в голову счастливая мысль. Может быть, по пути сюда его сбила машина, потому что он нес чертов дурацкий розовый шар в форме сердца, который загораживал ему обзор, и он остановился на дороге, не заметив мчавшийся на него «мини-купер»? Я представляю воздушный шар, безмятежно улетающий в ночное небо, подальше от лежащей внизу окровавленной плоти.
Это означало бы, что он не кинул меня и что Дженнифер не рассердится на то, что я все испортила.
Барменша возвращается. В руке она держит рюмку.
– Вот, – говорит она, протягивая ее мне. – Выпей и забудь обо всем. Ведь все из-за мужика, верно? Мужик, который ведет себя как подонок? Тебе это необходимо.
Я смеюсь и беру текилу.
– Не хочешь тоже пропустить рюмочку? – спрашиваю я. – Меня кинули в День святого Валентина, что, по-моему, восхитительно, разве не так?
Барменша берет вторую рюмку.
– Могло быть и хуже, – весело говорит моя новая знакомая. – Меня вчера бросили, обойдясь одним сообщением. Он написал мне сообщение. Пока я была здесь, на работе. Я рассказала боссу, а он сказал: «О, дорогуша, по крайней мере, это означает, что ты сможешь работать завтра, в Валентинов день».
Она мрачно усмехается. Мы выпиваем по рюмке.
– Как долго вы были вместе? – спрашиваю я, стирая липкую текилу с подбородка, а вместе с ней и большую часть своего макияжа. Теперь слишком поздно для любви – и даже для похоти – с первого взгляда с адвокатом по налоговым делам. – Кстати, меня зовут Элли.
– Год, – говорит она, опрокидывая следующую рюмку. – И все кончилось эсэмэской. Он сказал, что не готов взять на себя ответственность, и пожелал мне удачи. Он. Пожелал. Мне. Ладно. И поставил плачущий смайлик.
Барменша пожимает плечами, а я качаю головой.
– Извини, вот дерьмо.
Мы выпиваем еще по рюмке.
Наш разговор прерывает хриплый голос.
– Не все мужики дерьмо, – говорит мужчина рядом с нами, как раз очень похожий на дерьмо. У него обгоревшая на солнце пунцовая кожа, и одет он в темно-розовую майку с У-образным вырезом. В результате получается смешение несочетающихся цветов, что одновременно создает впечатление обнаженности и делает его похожим на баскетболиста из колледжа, у которого случился удар. Он продолжает: – Возможно, он боялся, что ты будешь ныть. – Девушка, которая составляет ему компанию, выглядит подавленной, и я не могу сказать, то ли это из-за того, что срывается ее свидание, то ли вообще из-за того, что она показалась на людях со свеклой в человеческом обличье.
– Спасибо за информацию, – говорю я, состроив гримасу. – Вообще-то мы не имеем в виду всех мужчин. Но парень, который сегодня кинул меня, и тот, который бросил – прости, как тебя зовут? – написав SMS, определенно – дерьмо.
Барменша энергично кивает.
– Дерьмо, – говорит она, а потом добавляет, обращаясь только ко мне: – Кэсси.
– А ты не думала о том, что это, возможно, твоя вина? – говорит он, неодобрительно косясь на меня. Я одергиваю юбку. – Может быть, весь ваш феминизм и непомерные запросы мешают вам найти приличного и скромного парня, который позаботился бы о вас? – с гордостью заканчивает
Барменша, сидящая слева от меня, наклоняется и, сладко улыбаясь Безмозглому Розоватому Мужику, вежливо говорит: «Ты – тупой кретин».
Отлично сказано.
Он пожимает плечами, вероятно, он часто это слышит.
– Сучки-феминистки, – бормочет он, поворачиваясь к своей спутнице и видя, что она берет в руки пальто и сумку. В бешенстве срываясь с места, она бросает нам извиняющийся взгляд, а кретин бежит за ней вдогонку с бокалом в руках, вопя, что «эти девицы сами начали».
Кэсси смеется и приносит нам бутылку вина.
– У меня перерыв, – кричит она, ни к кому определенному не обращаясь, и, выйдя из-за стойки, забирается на табурет рядом со мной.
– Спасибо, – говорю я женщине слева от меня, торжественно поднимая ладонь в знак приветствия. Ее спутник истерически хохочет.
– Ну, не фантастика ли? – говорит он, вытирая слезы и с гордой улыбкой глядя на нее. Кэсси соглашается, хватая еще два бокала и расплескивая по ним вино для всех нас.
Ребят зовут Фред и Сара, и они вместе четыре года. Таких редко можно увидеть, это практически вымерший тип отношений между мужчиной и женщиной, когда действительно нет необходимости рассказывать всем подряд о том, как они любят друг друга. На будущий год Дэвид Аттенборо [2] готовится снять целый сериал об их Неподдельно Счастливых Отношениях. На самом деле они случайно в День святого Валентина оказались вне дома. Сара ужасно сердится по этому поводу, она просто хотела куда-нибудь пойти и выпить со своим лучшим-другом-бойфрендом. К тому моменту, когда они поняли свою ошибку, желание выпить стало острее, чем прежде. С первого взгляда заметно, что они очень пьяны, и – я только что осознала это – я тоже. Свое осознание мы отмечаем, выпив еще по стаканчику, и я рассказываю всей компании о своем свидании вслепую. Сара, как персонаж мультфильма – пьяный персонаж, – указывая пальцем в небо, бормочет:
2
Дэвид Аттенборо (1926) – знаменитый британский телеведущий и автор документальных фильмов о природе.
– Не позвонить ли нам твоему придурку и не оставить ли ему голосовое сообщение? – Она хватает мой телефон, а я затуманенным от текилы взглядом наблюдаю за тем, как она набирает номер и включает громкую связь.
Как и прежде, звонок переводится на голосовую почту, и Кэсси берет слово, вопя:
– Привет, болван! – Фред снова начинает хихикать, а Кэсси продолжает: – Элли – удивительная девушка, а ты – идиот, и тебе лучше не кидать людей, потому что в результате ты сам выглядишь идиотом.
Все главное и существенное сказано, теперь очередь за мной.
– Я очень зла, Марти. Можно мне называть тебя Марти? Потому что Мартин – некрасивое имя. По нему сразу скажешь, что ты адвокат по налогообложению или что-то в этом роде. Ох, ребята, ребята, он работает адвокатом по налоговым делам!
Все мы начинаем хихикать, а Сара кричит:
– Засранец, – а потом отключается. Легкая отрезвляющая боль под ложечкой подсказывает, что завтра я об этом пожалею, и я знаю, что Джен накричит на меня, но сейчас мне наплевать. Мне просто наплевать.