Горячие и нервные

Андерсон Сьюзен

Когда он объяснил проблему консьержу, тот специально для него открыл киоск, который есть в холле каждой более-менее приличной гостиницы. «Теперь я во всеоружии», – улыбнулся Джон. Надеясь, что им не придется ограничивать себя одним разом, если вдруг захочется еще… и еще… и еще.

А может быть… он начал представлять их любовные утехи в более широком аспекте, нежели простой библейский способ. Но у него было предчувствие, что когда она проснется, то желание продолжить начатое ночью будет далеко не первым в списке неотложных дел. Он знал, как Тори

тревожилась за брата, и готов был побиться об заклад, что, проснувшись, она начнет винить себя за то, что позволила себе на какое-то время забыть о Джареде. Но кто мог запретить ему мечтать? А-а, все равно! По крайней мере теперь он был готов на случай, если они вдруг решат продолжить.

Бросив презервативы на ночной столик, Джон быстро разделся и лег в постель рядом с Тори.

Проснувшись, Виктория сначала никак не могла понять, где она находится и что с ней, но в следующую секунду жгучее чувство вины захлестнуло ее. Покой и тепло, которые она испытывала, уютно свернувшись клубочком, исчезли, сменившись напряжением во всем теле. И тут картина прошедшей ночи предстала перед ее глазами. Как она могла прекратить поиски, уйти с этих темных холодных улиц и забыть обо всем ради удовлетворения своей похоти с Рокетом? О Господи! Что же она за сестра?

– Не надо, Тори, – мягко проговорил Джон за ее спиной.

Она вздрогнула и только тогда поняла, откуда исходит это убаюкивающее тепло. Джон лежал рядом, обнимая ее за талию и прижимаясь своим проснувшимся мужским естеством к ее ягодицам.

Она понимала, что должна отодвинуться. Она знала, что должна. Но к своему стыду, не сдвинулась ни на дюйм. Ее голос прозвучал слабо и прерывисто, когда она поинтересовалась:

– Не надо – что?

– Не казни себя за то, что позволила себе провести со мной ночь. Это никак не может отразиться на твоем брате.

Он что, читает ее мысли? И все же ее напряжение немного ослабло. Она нетерпеливо дернула плечами и, повернув голову, посмотрела на него.

– Тогда откуда у меня такое чувство, будто…

– Почему ты так беспокоишься? Не знаю, дорогая. Я не беспокоюсь. Мы закончили поиски глубокой ночью, и единственное, что позволили себе, – это немного поспать вместе.

Она повернулась лицом к нему.

– Мы ведь будем искать его сегодня?

– Конечно. Мы еще раз пройдемся по Шестнадцатой улице и проверим территорию Колледжа Аурарии, где часто собираются такие ребята. А вечером снова осмотрим улицы.

– Хорошо. Тогда пойдем. – Привстав, она отдернула простыню.

Его длинные пальцы удержали ее.

– Только когда ты позавтракаешь.

Покачав головой, она попыталась вывернуться из его рук.

– Я не голодна.

– Нет? – Он оперся головой на руку и изучал ее. – Ты должна что-то съесть.

– Джон…

– Тебе надо заправиться. Ты помнишь, какая тяжелая была ночь? – Он почувствовал ее дрожь. – А нам еще предстоит нелегкий день, вечер и несколько часов утром, прежде чем мы свяжемся с Центром защиты детей Если ты хочешь

выдержать, то должна есть. Или оставайся здесь, а я один пойду на поиски.

– Нет! – воскликнула она громче, чем рассчитывала. Но мысль провести весь день в этой комнате, вместо того чтобы искать Джареда, ужаснула ее. – Я позавтракаю.

– Хорошая девочка. – Он отбросил простыню и встал с постели, не стыдясь своей абсолютной наготы.

Виктория наблюдала за ним. В его бесстыдстве было что-то естественное и завораживающее.

– Ты предпочитаешь поесть в номере или спуститься в кафе?

Она заморгала, наблюдая, как растет его возбуждение.

– Что? – Сладкое предвкушение пробежало по ее телу, когда он внезапно пересек комнату, направляясь прямо к ней.

Он приподнял ее лицо за подбородок и обжег ее взглядом.

– Ты не должна отводить глаза, дорогая, – произнес он голосом, который звучал грубо и хрипло. – Единственное, что ты должна делать, – это желать, чтобы я хорошо себя вел днем и снова захотел тебя вечером. И я требую, чтобы ты помогла мне в этом.

На ее щеках вспыхнул лихорадочный румянец.

– Прости. Ты, наверное, думаешь, что я плохая сестра?

– Ничего я не думаю.

– Тогда шлюха?

Обняв Тори за плечи, он притянул ее к себе.

– Нет, – спокойно произнес он. – Я знаю, что представляют собой шлюхи, ты никоим образом не похожа на них.

– Правда? – Мысль о женщинах, с которыми сводила его жизнь, не должна была задевать ее, но почему-то она все равно почувствовала укол ревности. – И какая же разница? Я легла с тобой в постель в ту же ночь, когда мы познакомились, совсем как они.

– Легла? – Он рассмеялся и покачал головой. – Ты понятия не имеешь, как мне пришлось потрудиться, чтобы это случилось. А я ведь не привык к этому, ты знаешь. – Он самоуверенно улыбнулся. – Мне никогда не приходилось прилагать столько усилий, чтобы соблазнить женщину.

Это побудило ее узнать, что же за усилия он прилагал, и она вызывающе задрала нос.

– Ты хочешь сказать, что раньше достаточно было того, что ты так чертовски красив и все?

– Красив? Пойми, детка, быть морским пехотинцем с большим членом – все равно что каждый день выигрывать в лотерее в тех барах, где я проводил время. Иметь смазливую физиономию маловато, чтобы добиться такого эффекта.

Она обнаружила, что сидит с открытым ртом, и так быстро закрыла его, что лязгнули зубы.

– То есть ты утверждаешь, что женщинам достаточно взглянуть на тебя, чтобы понять, что у тебя большой член?

– Если они смотрят туда, куда надо, то да.

– Мой Бог! Твое самомнение не знает пределов.

Он пожал плечами:

– Когда дело касается секса – нет. Если природа столь щедро одарила меня, грех не воспользоваться. Слухи быстро распространяются, впрочем, в этом тоже нет ничего необычного.

– То есть о тебе шла молва как о неком голтавудском жеребце? – проговорила она, чуть задыхаясь. – Это любопытно. Я, конечно, ничего не знала об этом.