Горячие и нервные

Андерсон Сьюзен

– Что ты имел в виду, когда сказал, что твой отец был закоренелый пьяница?

Его выражение мгновенно изменилось.

– Только то, что сказал. Он был пьяница. Я – нет. Почему это тебя интересует?

– Потому что ты не желаешь ничего рассказывать о себе, хотя сам обожаешь копаться в моей подноготной. – Глядя ему в глаза, она медленно добавила: – Когда мы были в Пенсаколе, ты придерживался правила, что мы не должны ничего знать друг о друге, разве что самое незначительное.

– Действительно, это было мое кредо, пока я не встретил тебя. Но поскольку ты не возражала, я решил, что и тебя это устраивает.

– Ты хотел бы знать, почему

я тогда сбежала?

– О, я думаю, что знаю, детка. В глубине души тебе не нравились мои правила.

– Я бросилась в эти отношения с широко раскрытыми глазами, Рокет. – Она пододвинулась поближе к нему. – Но поняла, что не выдержу, и это очень ранило меня. Нет ничего забавного в том, чтобы ощущать, что ты одна погружаешься в это чувство. Я боялась, что мне будет очень больно, если я привяжусь к человеку, которого всего лишь интересует мое тело.

– Меня привлекало в тебе не только твое тело, – произнес он спокойным тоном. – Я придерживался соглашения, которое существовало между нами, но я сам обнаружил, что хочу знать о тебе больше: что ты любишь, что ненавидишь. Я хотел знать, что тебя смешит, что вызывает отвращение… Поэтому если ты хочешь узнать, что такое закоренелый пьяница, что ж, тогда мне нужно вновь вернуться в юные годы, когда я был моряком, и поделиться с тобой воспоминаниями. – Он улыбнулся ей, но его темные глаза были далеко-далеко, и вход в это «далеко» был закрыт для нее. – Закоренелые пьяницы жаждут сорвать на ком-нибудь злость и пускают в ход кулаки, считая, что это лучший способ доказать свою правоту.

– Значит, твой отец любил подраться? Прости. Уверена, что это ужасно. – Но его необычное спокойствие подсказывало ей, что он что-то недоговаривает, и она вздрогнула. – Подожди минуту. Он бил тебя?

Он пожал плечами, как будто не стоило говорить об этом, и взгляд Тори утонул в его глазах. Что-то заставило ее воздержаться от сочувственных слов.

Она не могла даже в страшном сне вообразить, что этого мужчину, этого отважного морского пехотинца, мог бить собственный отец. Стараясь не думать о своем шокирующем открытии, она прошла через комнату и снова уселась к нему на колени. Нежно обвив его шею руками, она опустила голову ему на грудь, прислушиваясь к сильным ритмичным ударам его сердца. И не обратила внимания на то, что он не обнял ее в ответ.

– Этот придурок не заслуживает такого сына.

Он вдруг заразительно расхохотался, но вместо горьких или саркастических ноток, которые она ожидала услышать, его смех был полон искреннего удивления. Он обнял ее, крепко прижимая к своей груди.

Она откинула голову, чтобы взглянуть на него.

– Что тебя так рассмешило? Я только сказала, что он не заслуживал…

– Я не собираюсь спорить с тобой на этот счет. Но слышать от тебя словечко «придурок» так забавно. – Он провел большим пальцем по ее губам. – Это рассмешило меня до слез.

– Что ж, ради Бога. Я всегда готова позабавить тебя, – произнесла она обиженным тоном, но в ее словах имелась доля правды. Она была счастлива, что ей удалось стереть тень прошлого из его глаз. – Поэтому скажи мне, – продолжала она, – ты хочешь, чтобы у нас были постоянные серьезные отношения?

Его грудь поднималась и опадала около ее щеки при каждом вздохе. Он посмотрел на нее.

– Да.

– Это значит, что ты должен больше бывать с Эсме, – напомнила она ему. Но не успела она это сказать, как потянулась, чтобы прикоснуться к его щеке. – Ты уже начал делать это до того, как мы поехали искать Джареда.

– Да, –

задумчиво проговорил он. – Может быть, это не так уж… трудно… как я боялся. Мне с ней легко. – Он погладил Тори по голове. – И хотя я понимаю, что ты готова без конца говорить об этом, а я, в свою очередь, держать тебя на коленях, но есть люди, которые ждут нас.

– Я знаю, пора возвращаться. – Она легонько стукнула его по голове. – Но не думай, что я прощу твое «без конца говорить об этом». Берегись, Мильонни! Как только ты ослабишь бдительность, я тебе это припомню.

– Я весь дрожу. – Он спустил ее со своих колен и поднялся на ноги.

– Ты, разумеется, понимаешь, не так ли?.. – начала она несколько минут спустя, стоя в дверях его спальни и наблюдая, как он складывает свои шелковые футболки и легкие брюки в небольшой кожаный саквояж. – Когда мы вернемся в особняк отца, секс между нами придется ограничить, а возможно, и вообще прекратить.

– Что? – Он выпрямился и посмотрел на нее. – В таком случае забудь все, что я говорил. Наши отношения закончены.

Ее сердце упало, невообразимый испуг отразился на ее лице, и она потрясение уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Он засунул в саквояж рубашку и, преодолев разделявшее их расстояние двумя гигантскими шагами, остановился перед ней.

– Господи, не смотри так, это всего лишь шутка. – Он провел ладонями по ее обнаженным рукам. – Но мы должны вести себя разумно из-за Эсме. Правильно? Мы не можем продолжать в том же духе, когда рядом девочка, которая носится по всему дому.

– Она привыкла иногда забираться ко мне в постель посреди ночи, – пояснила Тори извиняющимся тоном. – Конечно, не каждую ночь, но я никогда не знаю, когда она появится.

– Я думаю, нам придется соблюдать осторожность.

О Господи! Она убеждала себя, что должна отнестись к этому философски – получай удовольствие, когда есть такая возможность, и не обращай внимания на обстоятельства. Но, услышав его слова, она поняла, что втайне надеялась, что он начнет протестовать. Однако он так быстро согласился с ее решением, что это насторожило Викторию. И сейчас она желала одного – удержать его любой ценой, чтобы он не изменил своего решения и не бросил все, что связывало их.

Особенно в любви.

Глава 19

Нервничая и ужасно волнуясь, Джаред вошел в свою спальню и направился прямо к телефону. Он набрал номер, который дал ему Джон, так как Пи-Джей сейчас жила в доме Герт. Она сразу же взяла трубку, и он выпалил:

– Представляешь, Пидж, я свободный человек!

Она издала невообразимый звук, и, прижав телефон к уху, Джаред повалился на кровать, улыбаясь в потолок. Ему казалось, словно он побывал где-то далеко-далеко от дома, а теперь, вернувшись назад, с удивлением обнаружил, что кругом ничего не изменилось. И это чувство стало еще сильнее, после того как он провел день в полиции.

– Расскажи обо всем по порядку, – потребовала Пи-Джей.

– Окей, дай собраться с мыслями. Черт, не знаю, с чего начать.

– О Господи, разве это так сложно? – нетерпеливо проговорила она. – Можно подумать, что я заставляю тебя описать ход нейрохирургической операции. Начни с того, как вы ушли из бюро расследований.

Он рассмеялся. Потому что… это была Пи-Джей.

– Окей. Мы приехали домой в десять вечера. И сказать тебе по правде, я чуть не плакал. Я тут же побежал на кухню поздороваться с нашим шеф-поваром Барбарой и Мэри…