Горячие камни
Шрифт:
Прошло несколько минут, прежде чем к ней снова вернулась способность мыслить. Полина открыла глаза, обвела взглядом туалетную комнату. Затем встала, стянула через голову сорочку, тщательно исследовала свое тело. Все нормально, никаких признаков чего-то постороннего. Если шарики и существовали – а они казались очень холодными, – никаких следов их пребывание не оставило. Кожа на животе была упругой и теплой, без пятен или какого-либо покраснения, – в общем, такой, как и везде.
Надевая сорочку, девушка поежилась: там, где она касалась сливного бачка, ткань намокла
Учитывая обстоятельства – большим.
Откуда бы ни взялись эти шарики, они только дополняли те самые записи в тетрадке. Значит, тепловой удар здесь ни при чем. Что-то странное, необычное действительно происходит, и ей, вероятно, придется в этом участвовать. Хочет она того или нет – вопрос другой.
Впрочем, возможность галлюцинаций тоже не следует сбрасывать со счетов. Говорят, люди сходят с ума незаметно для самих себя, и при этом уверены, что их галлюцинации – самая что ни на есть реальность.
Полина представила себя в роли душевно больной и нервно передернула плечами. Уж лучше какая-нибудь мистика, чем пускать слюни в обществе идиотов.
Но что бы там ни было, это нужно обсудить с мамой. Завтра же. С утра. Не теряя времени.
А сейчас следует вернуться в кровать и попытаться заснуть. Она еще не достаточно безумна для того, чтобы ночевать в туалете. Иллюзии или бесплотные духи – если они по-настоящему захотят, то настигнут ее и здесь. Не правда ли?
Словно сомневаясь, Полина нехотя положила руку на рычаг слива. Помедлила еще несколько секунд. Пересилив себя, нажала.
Шум воды показался ей оглушительным, способным разбудить весь квартал. Пожалуй, она бы обрадовалась, будь это действительно так. Девушка поймала себя на мысли, что даже присутствие в квартире отчима немного успокаивает ее. Несмотря ни на что, он все-таки человек…
Подождав, пока бачок снова наберется, и шипение воды полностью стихнет, Полина прислушалась.
Тишина. Если там никто не затаился…
Она поспешно прервала эту нить рассуждений. Прикоснулась к защелке. И обнаружила, что не может открыть дверь.
Такое случилось с ней впервые. Собственные пальцы попросту отказались повиноваться. Разумом Полина понимала, что это смешно, но ее рука вела себя, как чужая. То есть, совершенно игнорировала команды мозга. Защелка оставалась на месте.
После нескольких попыток Полина отняла руку от двери. Сжала пальцы в кулак. Снова разжала, посмотрела на ладонь.
– Делай то, что я тебе говорю, – произнесла она очень тихо, почти одними губами. – Иначе нас ждут неприятности.
Сработало ли это абсурдное увещевание, но во второй раз защелка открылась сразу. Полина осторожно толкнула дверь.
Мрак коридора расступился перед хлынувшим из туалета светом, однако по углам стал лишь гуще прежнего. Пытаясь
Ничего страшного или сверхъестественного. Можно идти спать.
Не выключая свет, оставив дверь открытой, Полина медленно двинулась к своей комнате.
Из дальнего конца коридора донесся неожиданно резкий в ночной тиши рык, и краем глаза девушка уловила движение. Тихо взвизгнув, она бросилась в сторону. Споткнулась о порожек своей комнаты, упала.
Лежа на полу, уже приготовившись к самому худшему, она поняла, что произошло.
Рык был просто храпом ее дражайшего отчима (следовало бы привыкнуть за все это время!). Двигалась же она сама, точнее, ее отражение в зеркале.
"Вот это да! – подумала Полина. – Сама себя напугала так, как больше никто не умеет. Так и умереть от страха недолго".
Она ожидала, что сейчас придет мама – выяснить, откуда шум. Но либо шума оказалось не так уж много, либо мама очень крепко спала. Так никого и не дождавшись, Полина встала, включила у себя свет, затем на цыпочках вернулась к туалету – закрыть дверь и выключить свет там. На зеркало она избегала смотреть: часть, оставшаяся от вчерашнего происшествия, навевала мрачные мысли. Говорят, битые зеркала в доме – к несчастью.
Понимая, что все больше поддается суевериям, Полина ничего не могла с собой поделать. Она лишь старалась не запугивать себя еще худшими вещами.
Например, есть убеждение, что в зеркалах можно увидеть недоступное обычному взору…
Почти забытый, оставленный в детстве страх перед темнотой снова заявил о себе во весь голос. Просто щелкнуть настенным выключателем и юркнуть в кровать Полина не смогла. В промежутке пришлось воспользоваться бра, при свете которой она иногда читала на ночь.
Под одеялом было жарко, но, закутавшись, девушка почувствовала себя спокойнее. Через некоторое время она даже нашла в себе силы выключить настенную лампу: та светила прямо в глаза, заставляя жмуриться.
Но уснула Полина, лишь когда за окном зачирикали утренние птички, и тени отступили в свои убежища.
***
Возможно, она проспала бы до полудня, но часов в девять утра солнце привычно заглянуло в ее комнату. Лучи, падающие на кровать, были слишком яркими, чтобы их игнорировать. Спросонок Полина накрыла голову одеялом, затем хотела задернуть шторы – и поняла, что проснулась.
Ночные события не замедлили вспомниться, мигом спугнув остатки сна. Сейчас все снова воспринималось по-другому. Полина больше не сомневалась в реальности этих… не совсем правильных вещей, которые с ней происходят. Однако безоблачный день удивительно контрастировал с ее страхами, превращая их в нечто нелепое, странное… чрезмерное. Она боялась и теперь, только как-то иначе. Во всяком случае, не теней по углам.
– Потому что их сейчас нет, – самокритично заметила девушка.
Твердое намерение посоветоваться с мамой осталось, и Полина считала его хорошей идеей. Нужно же что-то предпринимать по этому поводу! Может, перестав быть ее личным секретом, эта чертовщина пройдет?