Горячие точки поля
Шрифт:
Жаль, конечно, но и без гола эпизод получился красивым.
После матча Сергей Иосифович подозвал меня к себе. Мы уселись в сторонке на скамейке.
— Ну, рассказывай о себе.
Шапошников из тех людей, внешность которых запоминается надолго. Светлые волнистые волосы, в которых уже начала пробиваться седина, зачесаны назад. Лицо красивое, как два озерца, выделяются светло-голубые глаза.
— Что же ты молчишь?
— Не знаю, что вас интересует, — отвечаю негромко.
— Разумеется, прежде всего, футбол. Это моя работа. Но хороший футбол
И я стал говорить. Шапошников не перебивал, слушал внимательно и лишь иногда бросал на меня взгляд, в котором светилось тепло. Я вообще не особенно разговорчив, а тут будто открыли шлюз — говорил и говорил, потому что Сергей Иосифович своим сочувственным молчанием как бы подталкивал меня.
— Вот что, — сказал он, — мы с тобой договоримся так: будем советоваться по всем важным вопросам. Их будет немало. Если захочешь, обращайся ко мне в любое время по любому случаю… Это на будущее. А теперь чисто футбольный вопрос: как это у тебя лучился такой замечательный трюк в луже?
— Случайно…
— То есть как это — случайно?
— Я видел, надо бить по воротам, очень удобная позиция. Но с места я бы не добил — далеко. Надо было с лета. Тогда я поднял носком мяч.
Шапошников расхохотался.
— Ох-ох, случайно!.. А я-то подумал: новый Пеле родился… Ох…
Я испугался, что сболтнул лишнее и что теперь меня отчислят.
Но нет, старший тренер успокоился и вернулся к разговору:
— Сколько тебе лет?
— В июле будет пятнадцать…
— Значит, нет еще паспорта… Плохо это, совсем плохо…
— Может, вместо паспорта метрику принести?..
— Зачем?
…Метрика однажды уже выручила меня. Когда я собирался записаться в детскую футбольную группу «Торпедо», товарищи предупредили, что туда набирают мальчишек пятьдесят второго года рождения и требуют при этом свидетельство из ЗАГСа. Я немедленно произвел в метрике хирургическую операцию: цифру «3» стер и на ее место вписал «2». Не обратил при этом внимания, что цвет чернил не совпадал и что на следующей строчке прописью было засвидетельствовано: родился, мол, в «тысяча девятьсот пятьдесят третьем».
Ну, конечно, тренер сразу обнаружил подлог. Он спросил:
— Очень хочется играть?..
Я с жаром ответил:
— Очень… Очень!
Я понимал, что попал впросак и что теперь беды не миновать. Однако, помолчав, тренер произнес:
— Ты поступил скверно… Но я тебя возьму. Ты больше никогда так не делай.
— Зачем? — спрашивает меня Сергей Иосифович.
— Нет, это я так… Метрика моя испорчена… Я сам переделал год рождения… Хотел быть старше…
Тренер притянул меня за плечи:
— Молодец, что сам сказал. Ладно, что-нибудь придумаем. Поедешь с нами…
«Поедешь!..»
— Как это куда? Я думал, тебе уже сказали. В Болгарию. На весенний сбор «Черноморца». Завтра возьмешь… Нет, лучше сразу сегодня — письмо в школу, чтобы тебе разрешили. Иди к Матвею Леонтьевичу, оформляй…
Я в «Черноморце»!.. Я еду с командой в Болгарию!.. Невероятно, невозможно!.. Но мне же сказал об этом сам старший тренер!.. Он ведь взрослый человек, он не станет разыгрывать!.. Значит, правда!.. Значит, это не сон!..
Радость распирала меня, в душе бушевала буря. Что скажут в школе, что подумают мои товарищи, когда я им расскажу о таком невероятном событии!.. Что скажет мама, отпустит ли меня?.. Если отпустит, то даст ли немного денег, чтобы хоть брюки обновить?..
Я был настолько возбужден, что не догадался сесть в трамвай, пустился из Отрады бегом. Кто знает Одессу, тому понятно — до Пересыпи километров пятнадцать, не меньше. Но я бежал по улицам, ничего не замечая, только прохожие шарахались. Бежал и размахивал хозяйственной сумкой, в которой носил свой нехитрый спортивный скарб.
Вот уже остался позади парк культуры имени Т. Г. Шевченко, вот уже я сбежал в пассажирский порт и миновал таможню, вот уже и морской вокзал позади…
Пробегаю под аркой, с которой начинается Пересыпь… Уже гудят ноги и в груди какая-то неприятная сухость… Но ликование не дает мне остановиться. Энергия, клокочущая в теле, жаждет вырваться на волю, и я не прекращаю свой марафон, оставляю позади одну за другой улицы своего района.
Мать, узнав новость, сказала:
— Ну, о чем говорить, Ленечка! Ты знаешь, я не люблю твой футбол. Но если у тебя так сложилось, то разве я могу быть против? И штаны мы тебе справим новые, завтра же, и все остальное, что полагается. Поезжай, поезжай, мой мальчик!
Не было возражений и в школе.
В общем, все уладилось наилучшим образом: можно сказать даже, что среди знакомых, родных и друзей я стал чуть ли не героем Пересыпи. До сих пор мало кто из ребят района становился игроком команды мастеров, да еще такой любимой в городе, как «Черноморец».
С чувством бурной радости и самых смелых надежд я и отправился в свое первое плавание по Черному морю вместе с командой, лучше которой, как мне казалось, нет на земле. Я, разумеется, не знал, что путь в нее предстоит еще долгий-долгий…
В Варне, куда прибыл «Черноморец», нас поселили на… танкере. Жили мы в каютах плавсостава, было это очень необычно — тесновато, за бортом вода, корабль все время покачивает, и если закрыть глаза, то можно очень легко представить, что плывешь в заморские страны, где ждут тебя разные чудеса!..
И вдруг — как гром с ясного неба!
— Становись на весы, — сказал Сергей Иосифович.
Разумеется, я не заставил дважды себя просить. Увы, результат был плачевный — лишь 47 килограммов.