Горячие ветры
Шрифт:
Гауптман по-отечески поправил спутанные волосы девушки и вкрадчиво сказал:
– Фройляйн! Я, возможно, бестактен, беседуя с вами здесь, но я готов навестить вас дома, а может быть, даже и поселиться в ваших покоях.
Люба растерялась. В это время к немцу подскочил шестилетний Костик и сжал кулаки:
– Не смей трогать мою сестру!
Гауптман недовольно повернулся и хотел было пнуть мешающего его галантной беседе мальчонку. Но потом передумал, достал из кармана теплого плаща с подбоем небольшую
– Может быть, мы будем ещё и родственниками, поэтому не кричи на меня.
И осклабился, показав ровные белые зубы.
Люба тихонько шепнула брату:
– Костик! Возьми шоколадку и скажи по-немецки «спасибо»!
Тот понял, что сестра затеяла какую-то игру и подчинился:
– Данке шен, герр гауптман!
Затем он учтиво взял шоколадку двумя пальцами и стал её внимательно рассматривать. Довольный гауптман потрепал его по голове, а кинооператор продолжил съемку.
Затем он направил кинокамеру на толпу, и все стали послушно улыбаться. Сделала это и мама Любы и Костика, потому что поняла, что немцам это надо для чего-то и, видимо, от послушания местных жителей будет зависеть будущее деревни.
Гауптман широко раскинул руки и со всей доброжелательностью, на которую он был способен, произнес:
– Я и вверенное мне подразделение по охране штаба дивизии благодарим вас, московиты, за проявленное к нам внимание.
В это время ему навстречу двинулись семидесятипятилетний местный житель Игнат и батюшка из храма, что в деревне Крюково. Его привезли сюда несколько автоматчиков и разъяснили, что он должен делать.
Батюшка вздохнул и произнес:
– На всё воля Божья, и пока мы вам, супостаты, будем подчиняться.
Немецкий переводчик перевёл так, что выходило, будто бы он готов принять новую власть. Кинооператор, радостно двигаясь по мёрзлой земле, снимал и снимал. По его разумению, киноэпизод выходил удачный. Он отступил на несколько шагов, чтобы лучше было видно, как гауптман ломает каравай и макает краюшку хлеба в солонку.
Дед Игнат хотел было прошептать «жри, скотина, и подавись!», но вовремя сдержался, потому что понял, что если гауптман хорошо говорит по-русски, то реакция с его стороны может последовать самая непредсказуемая. И от покорности Игната во многом зависит судьба деревни Жилино.
Пожевав кусочек хлеба, гауптман запил стопкой водки и слегка скривился. Все жители внимательно наблюдали за его действиями.
Затем гауптман неожиданно обратился к людям:
– А вы довольны приходу немецких войск в вашу деревню?
Люба дипломатично ответила:
– Раз уж вы добрались и до нашей деревеньки, то, значит, войск у вас много, сила ваша велика, и я уже даже видела семнадцать танков и три зенитных орудия. А сколько же идёт ещё и на Москву!
Гауптман покивал ей и добавил:
– Танковая
Съёмка окончилась. Немецкие солдаты стали показывать жителям, чтобы они расходились. Гауптман взял присмиревшего Костика за руку и подвёл его к матери:
– Возвращаю вам вашего смелого малыша, но в следующий раз скажите ему, чтобы он был почтительнее с солдатами немецкой армии, а перед офицерами стоял навытяжку.
Костик обидчиво опустил голову.
Затем гауптман сделал знак двум солдатам, и они подошли к нему:
– Я расположусь в квартире этой доброй крестьянки. Думаю, что не будет возражать и фройляйн Люба. Возьмите мои вещи из кузова грузовика и отнесите в их дом. Я подойду позднее.
И он стал с дедом Игнатом договариваться: где и по сколько солдат разместят в крестьянских избах.
Валентина Никаноровна наклонилась к Костику и тихонько шепнула ему:
– Сынуля! Быстренько убери все фотографии дедушки и отца из горницы и из спальни. Заверни в холстину и спрячь в закутке в сарае.
Мальчик всё понял и быстро побежал вперёд.
Немецкие солдаты покорно тащили три огромных чемодана. Люба специально замедлила шаг и стала разговаривать с солдатами по-немецки. Её внимание было им приятно, и все они с удовольствием переговаривались.
Валентина Никаноровна приостановилась, достала из большой холщовой сумки небольшой жбанчик с квасом и стала угощать солдат. Они пили из одного стакана и, радостно смеясь, благодарили «русскую матку».
Валентина Никаноровна подливала им и приговаривала:
– Жаль, что вы не будете у нас жить, я бы угостила вас и коровьим молоком.
Она специально затягивала время, чтобы Костик успел выполнить её поручение.
Не спеша дошли до избы Богатырёвых. Костик встретил их у ворот в угодливом поклоне. Зашли через калитку. Немцы поднялись на крыльцо и поставили чемоданы у дверей. Спустились с крыльца, отошли на несколько шагов и с наслаждением закурили. Минут через десять подошёл гауптман. Он хмуро спросил одного из солдат:
– Почему не занесли вещи в дом?
Солдаты ответили, что не знают, в какой комнате остановится герр гауптман.
Капитан похвалил их за исполнительность и добросовестность. Он обратился к Любе на немецком языке:
– Фройляйн, ведите меня в свои покои и выделите мне комнату.
Люба подумала, что лучше всего поселить капитана в горнице, а они продолжали бы жить в спальне и детской.
Гауптману горница понравилась. Он даже несколько раз подкинул одну из трёх подушек, лежащих на широкой железной кровати.
Солдаты стали споро распаковывать чемоданы.