Горячий айсберг 2011
Шрифт:
Пограничник в будке пристально глянул на Влада (Махмуда Сейфуллу), пробежался глазами по списку международных террористов, слава Богу, ни с кем не идентифицировал и шлепнул печать в паспорте.
Здравствуй, Родина!
Только выйдя из здания аэропорта на улицу, Влад понял, как он устал, устал от чужих лиц, чужой религии, от необходимости – и это было самое ужасное – жить чужой жизнью, носить маску и ни на миг не расслабляться, и, не удержавшись, разразился витиеватым трехэтажным матом.
– Ты чего это? – рассмеялся Артур.
– Знаешь, Артур, я так соскучился
Вечером этого же дня они вылетели в Екатеринбург. Перед отлетом Влад позвонил родителям, которые и не знали, в какие края занесла их сына секретная служебная командировка. У них же хранился его российский паспорт, выключенный мобильный телефон, да и все документы. Так что Махмуду Сейфулле оставалось жить всего несколько часов.
Возвращение в родительский дом – особая история, радость, слезы, скупые рассказы об Африке, в основном этнографического характера. Мать с горечью заметила, что сын постарел за эти годы. В течение трех дней Влад легализовался, а потом сообщил родителям, что едет в Москву.
По прилету в столицу он, не устраиваясь в гостинице, сразу пошел в Главк – закрытое с внешней стороны глухим забором неприметное здание в пределах Садового кольца. Внутрь попасть не мог: служебное удостоверение хранилось в управлении кадров, поэтому стал набирать телефоны руководителя направления, его заместителей. Но они или не соединялись, издавая курлыкающий звук, или же были заняты. Не исключено, что во время его командировки номера или правила набора поменялись. Влад зашел в вестибюль, охранник-прапорщик на входе сразу спросил:
– Вы к кому?
– Мне надо позвонить… – И он назвал фамилии.
– Не положено, – отрубил прапорщик.
– Ну хотя бы в управление кадров можно позвонить?
Прапорщик разрешил и указал на внутренний телефон на столике. Влад набрал номер, услышав ответ, представился:
– Старший лейтенант Родин, прибыл из служебной командировки для дальнейшего прохождения службы.
Он еще назвал код подразделения и стал ждать. Сотрудник попросил перезвонить через полчаса, и Влад, чтобы скоротать время, прошелся по московским улочкам, размышляя о возможных перспективах будущей службы.
Через полчаса он снова набрал нужный номер, и от услышанного у него буквально потемнело в глазах.
– Я не понял, повторите, что вы сказали?!
– Старший лейтенант Родин у нас не числится.
– А где же он, блин, числится?!
– Извините, но это по телефону я вам сказать не могу, – прозвучал краткий ответ, и тут раздались гудки.
Влад еще раз набрал проклятый номер и потребовал, чтобы сотрудник назвал свою фамилию. После долгой паузы тот проговорил:
– Я доложу руководству, приходите завтра со всеми документами.
Влад переночевал в гостинице, а в назначенное время был уже в Главке. За ним пришел какой-то офицер, взял паспорт, выписал пропуск, затем молча сопроводил в кабинет на третьем этаже. Хозяин кабинета, крупный мужчина с гладко выбритым черепом, пожав ему руку, назвался Владимиром Анатольевичем. Что было потом – больше походило
– Но, как видите, я живой, и этот факт отрицать нельзя.
– Нас больше другие факты волнуют! – повысил голос Владимир Анатольевич. – Ты провалил задание, которое тебе поручили. А это очень серьезно, пришлось почти всю сеть на этом направлении снимать.
– Меня арестовали, бросили в тюрьму, пытали. А потом я сам, понимаете, сам смог организовать побег…
– Эти подробности оставишь для мемуаров. Что еще? – задал вопрос Владимир Анатольевич и сам же на него ответил: – Твои перспективы в нашей службе неопределенны, сам понимаешь, спалившийся сотрудник… Ладно, оставь свой контактный телефон, может, чего и подыщем…
– Спасибо, как-нибудь обойдусь, не буду создавать вам проблем, – усмехнулся Влад. – Всего наилучшего.
Его проводили к выходу, и, не оглядываясь, Влад пошел к ближайшей станции метро. На душе было муторно и пустынно, как среди песчаных барханов. Позади уже отрубленный этап жизни, а впереди – неведомо что…
Никогда еще Москва не была для него настолько чужой. В метро его дважды останавливали милиционеры, придирчиво проверяли документы, сверяя фотографию с «лицом кавказской национальности». Фамилия Родин и отсутствие акцента приводили в замешательство.
На книжке у него еще оставалась приличная сумма, полученная в качестве второго оклада за время пребывания в северо-африканских командировках. Влад сполна рассчитался с Артуром, хотя тот предложил вернуть долг, только когда у друга все «устаканится». На оставшиеся деньги Влад и стал «устаканиваться». Ему никуда не надо было торопиться, не надо было, как по часам, совершать намаз, ловить себя на мысли, что уже и думает по-арабски, опасаться провала, допустив малейшую оплошность. Он полюбил забегаловки, где заводил однодневные знакомства с мужиками-собутыльниками, споря на политические темы. А на душе становилось сумрачней и сумрачней. Несколько раз перезванивался с Артуром, который за время его командировок развернул серьезный бизнес и теперь настойчиво предлагал стать компаньоном. Но Влад отказывался: это – не мое.
Он часто вспоминал Лейлу, несколько раз пытался дозвониться до нее, но телефон глухо молчал, и это наводило на самые неприятные предположения. Начнут пытать Асима прямо, так сказать, по месту службы, и все всплывет…
Но Лейла на самом деле была жива и здорова. Как только она поняла, что ищейки Тайной полиции проявляют к ней особый интерес, тут же пересекла на машине границу с Халифатской Республикой, а оттуда вылетела прямиком в Париж. Там она, пользуясь связями, открыла информационное агентство «AFRICA-News» и радиостанцию «Radio Africa». Асим отделался увольнением из тюрьмы и на полученные за помощь в побеге доллары открыл магазин-мастерскую скобяных изделий.