Горячий айсберг 2011
Шрифт:
Артур никогда до конца не верил Алексею Хапенко, подсознательно чувствуя, что человек он – завистливый, с червоточинкой. Сколько было выпито за дружбу и единство, вместе отдыхали, радовались удачам компании. Артур достиг успеха и стал во главе концерна, Алексей из Вируса, Леши-компьютерщика вырос до полноправного финансового директора, отвечающего за все деньги Империи. Но он ничего не забывал и не прощал. И всех сотрудников, дистрибьюторов, партнеров, которые когда-то, в самом начале пути, беззлобно называли его «Вирусом», всех потом уничтожил, как вирус «сожрал», сократил, уволил по формальным признакам. Делал это цинично и расчетливо. Много было жалоб, но польза и авторитет Алексея все-таки перевешивали. В итоге компания потеряла немало порядочных и нужных
– Молчи! За моей спиной ты, как крыса, подворовывал, хороших людей вынудил уйти. Ты же не пришел и не сказал честно – я устал, хочу попробовать сам. Ты пытался, нет, ты уже готовил запасной аэродром с нашими партнерами в Китае. Использовал наши связи, параллельно с нашей логистикой создал свое совместное предприятие… Ты хотел, я знаю, продать свой пакет Жасминову – начальнику службы безопасности наших конкурентов.
– Это неправда, Артур, что ты несешь? – делал круглые глаза Хапенко. – Я всегда был твоим другом, и сейчас…
– Мне все известно от наших общих китайских партнеров. И, рано или поздно, твоя патологическая жадность все равно взяла бы верх над трусостью…
– Я же любил тебя, как брата…
– И ненавидел! Потому что я взял тебя с улицы, ты был никто, неудачливый герболомщик… И твоя черная зависть заставила тебя продать акции…
Хапенко еще умолял выслушать, разобраться, поговорить по-мужски, но Артур буквально вытолкал его в шею. Больше они не встречались. Потом Артур за предательство, воровство и пакости воздал Алексею должное, вернув все на круги своя. Абсолютно законными способами он разорил Хапенко, легко выкупив у его кредиторов долги Алексея. И снова Леша стал компьютерщиком. Вирус снова стал вирусом в ранге системного администратора. Он занимается любимым делом, бесполезен и ничтожен. У него есть большой дом, семья, иномарки. Но он так и остался вирусом, который может жить только в чужом организме.
Артур поймал себя на мысли, что даже здесь, у великого творения, он так или иначе думает о деньгах. Хотя был бы рожден этот шедевр, если бы не богатый банкир и влиятельный покровитель художника – Якопо Галли? Микеланджело сделал для него мраморную статую его любимого античного бога вина – Вакха. Финансист же помог художнику заключить договор с французским кардиналом Жаном Билэром де Лагрола на знаменитую в будущем скульптурную группу «Оплакивание Христа» – «Пьету».
Скульптор трудился над ней около двух лет. И вот она здесь. Спасибо меценату!
…Наплыла, как отражение в омуте, чета Гафаровых по кличке Артисты. Были крупными дистрибьюторами и партнерами Артура, однажды предали его, как ночные пауки, попытались «соткать» свою «империю», по сути применяя рейдерские элементы и приемы, втихую захватывая сети Артура. Очень умело обрабатывали, обводили людей вокруг пальца, как в народе говорят, благодаря искусству «бла-бла-бла». И Гафаровых постигла незавидная участь. Они попали под пресс закона о финансовых пирамидах, который Артур инициировал с коллегами. Делал его, конечно, не «под них», но «государственная машина» была запущена и «раскатала» чету Гафаровых вместе с другими пирамидостроителями.
Череда лиц проплывала в памяти Артура, как на строевом смотре или параде. А он, как командующий, принимал его… Но нет с ним на «трибуне» его ближайшего заместителя Валерия Черныша по кличке Борман, однокурсника, с которым вместе начинал бизнес. Неизвестно по каким причинам, отдалился от него и куда-то пропал. «И не друг, и не враг, а так…» Такой же – и бывший водитель, потом – топ-менеджер компании, партнер Андрей Рощин, возглавлявший сибирский филиал, лентяй и алкоголик. Решил отделиться, создал свою компанию и методично, в течение двух лет, принял массу неправильных решений. Компания рухнула. Сейчас опять работает водителем – у своего тестя.
Образцово-показательный курсант военного училища, затем – старательный
Не сразу поймешь истинную цену людям…
Роберт Грин, автор нетривиального бестселлера «48 законов власти о том, чтобы не доверять друзьям безгранично», который попался как-то в руки Артуру, писал, что нужно научиться использовать врагов, «будьте настороже с друзьями, они скорее предадут, так как легко поддаются зависти. К тому же они быстро становятся баловнями и тиранами. Но призовите на службу врага, и он будет лояльнее друга, потому что ему есть, что доказывать». В самом деле, друзей вам следует больше опасаться, нежели врагов, убеждал Роберт Грин. А если у вас нет врагов, найдите способ ими обзавестись!
Эта книга Артура сильно озадачила. Эпатаж, построенный на отрицании прописных истин, стереотипов, – нельзя друзьям доверять, друзья быстрее предадут. Но Артур, как романтик в юности и прагматик в зрелости, верил и будет верить в дружбу. Если это, конечно, настоящие и верные друзья. Они не раз выручали его и спасали ему жизнь. И он шел на самый отчаянный риск, чтобы спасти друга. Мимолетно вспомнилось, как летели с Владом, а скорее удирали домой из Халифатской Республики…
И Артур, стоя под величественным куполом собора, под которым миллионы прихожан обращали свои мысли к самому возвышенному, духовному, к Всевышнему и Пресвятой Деве Марии, подумал, как ничтожен этот писатель и его поучения, и вряд ли у него были друзья и сам он кому-то был другом…
Уже почти целый час Артур не мог оторвать взгляда от великого творения. Красота неотделима от страданий, изломанные складки пышного одеяния Марии оттеняют наготу хрупкого тела Христа. Микеланджело словно бы ощущал Марию рядом: так много он когда-то думал о начале ее рокового пути. Теперь она вся в нервном напряжении, в муках – ее сын простерт перед нею мертвый. Но настанет час, и он воскреснет…
Помыслы Артура стали чище, возвышенней, и представилось ему, в каком упоении Микеланджело все эти два года ваял скульптуры Богородицы и Христа. А последним штрихом была высеченная на перевязи, идущей через левое плечо, надпись, означающая: «Микеланджело Буонарроти флорентиец создал». Как-то 23-летний скульптор, войдя в базилику Апостола Петра, увидел у своего произведения большую группу людей, приехавших из Ломбардии. Они громко и с восторгом восхищались. Микеланджело был доволен, пока не услышал, как на вопрос одного из зрителей «кто это сделал?», другой ответил без тени сомнения – «наш миланец Гоббо», подразумевая одного из ваятелей миланского собора. Микеланджело возмутился, тем более что в эту статую вложил всю свою тоску по матери, которая умерла, когда мальчику всего было пять лет. Он создал Марию столь же юной и прекрасной, какой являлась ему во снах его мать… В ту же ночь, захватив светильник и резец, он проник в базилику, забрался в нишу, где была установлена «Пьета», и высек надпись. Это был единственный раз, когда мастер подписал свое произведение.
Микеланджело дожил до 89 лет, по тем временам очень много. Будучи старцем, приходил в эту базилику и перед «Пьетой» падал на колени, поднимал руки кверху и говорил: «О Боже, неужели это сделал я?!»
На закате Артур, пройдя 500 ступеней, поднялся на купол собора Святого Петра. С высоты птичьего полета перед ним раскинулись дворцы и сады Ватикана, а впереди и вокруг, в золотой дымке – Вечный город.
Завтра утром его ждал самолет в Москву.
И оставались считанные минуты, чтобы еще раз окинуть взором великий Рим, в котором неожиданно для себя он открыл, вернее, приблизился к человеческим истинам. И свою жизнь, всего лишь мгновенье в мироздании, оценил для себя, как на чаше весов: где друзья, а где недруги. Именно сейчас Артур остро осознал, какой груз взял на себя и еще собирается взять, – и за этим тысячи людей, которые верят ему и за которых он, как ни крути, в ответе.