Горячий декабрь
Шрифт:
Искра задрожала и не из-за холодного ночного воздуха.
– Я не хочу, чтобы между нами что-то стояло, – прошептала она. Она подняла влажные руки и убрала волосы ему с лица. Ей хотелось видеть его глаза. Они горели голубым, как самое жаркое пламя. Его губы были полуоткрыты. Он тяжело дышал, и она тоже.
– Я тоже. Но если еще слишком рано…
– Не рано.
– Потому что, если рано…
– Я люблю тебя, Ян, уже давно. Сейчас не рано.
Глаза Яна засверкали от удивления.
– Ты что?
– Я люблю тебя и люблю уже давно.
– Как давно? – Его голос был таким удивленным, что
– С той ночи в июне. Шесть месяцев. Поэтому…
– Поэтому тебя так ранило, когда мне пришлось порвать с тобой.
– Поэтому, – подтвердила она. – Я запала на тебя на работе, и все. Ты был сексуален и нравился мне. Но я не позволяла себе испытывать к тебе сильные чувства до той самой ночи. Я не планировала этого. Я не охотилась за тобой. Я никогда не могла представить, что между нами будет что-то, кроме флирта на работе. Мы пошли к тебе домой, и наш секс был сумасшедшим, а потом ты попросил меня остаться на ночь, чего я не ожидала. Я проснулась в четыре утра и подумала, что мне следует быстро уйти. Я попыталась, но ты меня поймал. Помнишь?
– Я помню.
– И ты потащил меня в постель, и ты целовал меня почти до бессознательного состояния, а потом оказался сверху и вошел в меня, а когда вошел, то назвал мое имя. Ты сказал…
– Вероника.
Она закрыла глаза и вспомнила тот момент, когда он вошел в нее, то, как произнес ее имя, будто задержал дыхание, а потом выдохнул его, и выдохом было ее имя. Он никогда раньше не называл ее по имени – только Искра, никогда Вероника. Она уже забыла, что он помнил ее настоящее имя, и услышать, как он снова называет ее имя, проникая в нее, было так, словно он нашел путь к ее сердцу.
– То, как ты это сказал, было похоже на какое-то волшебное слово или что-то такое, будто ты спрашивал меня о чем-то или умолял, или молился, но я это запомнила. До этого момента был просто секс. Но когда ты назвал мое имя, мое настоящее имя, это стало по-настоящему.
– Это было по-настоящему, – сказал Ян. – Это была самая настоящая ночь, которая у меня вообще была.
– Я говорю тебе об этом, потому что ты сказал, чтобы между нами не было никаких секретов. И теперь, после того, как я это сказала, между нами еще одной вещью меньше.
Ян пробежал по ее телу ладонями, по груди, шее и снова к ее лицу.
– Вероника... – прошептал он.
– Я здесь.
– Я не тебе, – сказал он. – Я говорил это себе.
– Я люблю тебя, Ян.
– Искра.
– Я хочу, чтобы ты забрал меня в постель и сделал все, что хочешь сделать там со мной, – произнесла она. – Я не хочу, чтобы между нами что-то стояло. Хорошо?
Ян поцеловал ее в подбородок, и было больно почти так же, как когда он назвал ее по имени.
– Хорошо, Вероника. Между нами больше не будет преград. Никогда.
Глава 9
Искра ждала в джакузи, пока Ян найдет для них полотенца. Она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда коснулась горячими подошвами холодного снега, но ей все же удалось зайти в дом и не умереть от гипотермии.
– Мне нужно накрыть и выключить джакузи. Иди пока в постель и грейся. Я скоро вернусь.
– Как скажешь, босс, – ответила она, запахивая полотенце сильнее, и направилась в его спальню на третьем этаже.
Она присела на край кровати и стала ждать. Она улыбнулась, заметив, что он зажигал первую и вторую свечи на своей меноре. Пламя погасло, но по затвердевшему белому воску она поняла, что они горели долго. Ян был хорошим человеком. Только хороший человек мог зажечь свечу, потому что зажигание этой свечи было данью уважения как ей, потому что она сделала эту менору, так и его матери, потому что ради нее Искра ее и сделала. Она не была здесь на закате. Ян сделал это один, по своей инициативе. Это много для нее значило. Она даже не была еврейкой, но чувствовала от этого благодать.
И теперь она знала, что любит его. Она не могла поверить, что сказала ему об этом. Она не собиралась говорить это, решив сперва дождаться признания с его стороны. Но она поняла, что ему было нелегко ее спрашивать, можно ли ему войти в нее без презерватива. Он пошел на риск. Она не хотела, чтобы он был единственным рискующим в их паре. И тогда она это сделала. Он не ответил, что любит ее, и это было совершенно нормально. Это ей пока не нужно, не сейчас, пока она не будет уверена, что верит ему, когда он об этом скажет. Но она понимала, что все в порядке. Он был удивлен, узнав, что она его любит, но не рассердился и не стал оправдываться. Ей не нужен тот же ответ от него, по крайней мере, после того, как он так произнес ее имя.
– Вероника?
Да, вот так.
Она посмотрела вверх и увидела, что Ян стоит в дверях, все еще обернутый в полотенце.
– Я здесь, – откликнулась она. Он вошел в темную комнату, освещаемую лишь лунным светом, который отражался от снега сквозь вечнозеленые ветви деревьев.
– Уже согрелась? – Он встал перед ней, и она наклонилась, прижавшись щекой к его животу.
– Греюсь. Это помогает, – сообщила она, пока он ласкал ее спину и плечи.
– А что бы еще могло помочь? – спросил он, пробегая ладонью по волосам, убирая их назад. Она никогда не встречалась с парнем, длина волос которого была такой же, как у нее. Возможно, они могли ходить к одному парикмахеру. От этой мысли она улыбнулась. Ян заставил ее улыбнуться. Она снова улыбнулась, когда он снял полотенце и бросил его в угол комнаты.
– Это помогает, – поделилась она, глядя на него. – Определенно помогает.
– А как насчет этого? – Он встал между ее ног и развел их, прижав к краю кровати.
– Теплее, – поощрила она.
Он поцеловал ее в щеку.
– Теплее... – Она вздохнула.
Он лизнул ее правый сосок.
– Теплее…
Он вобрал ее сосок, нежно, но глубоко.
– Очень тепло.
Он оставил поцелуй на ее дрожащем теле, затем уделил внимание ее левому бедру, нежно укусив, он посасывал кожу. Когда Ян оторвался от нее, на ее теле остался большой след от зубов.