Горячий лед
Шрифт:
– Нет, – просто ответил Дуг, осматривая одну плиту задругой. – Мертвые мертвы, Уитни.
– Ты не думаешь о том, что происходит потом? Он коротко взглянул на нее:
– Что бы я ни думал, те, кто похоронен в двух метрах под землей, ничего не чувствуют. Дай руку.
Только гордость заставила Уитни согнуться рядом с ним, отодвигая лианы с надгробных плит.
– Даты подходят. Посмотри – 1790, 1793.
– И фамилии французские. – Покалывание в шее подсказало Дугу, что к ним кто-то приближается. – Если бы мы
– Bonjour.
Уитни вскочила на ноги, готовая бежать, но остановилась, увидев старого священника, который пробирался к ним между деревьями. Она постаралась согнать со своего лица виноватое выражение, улыбнулась и ответила ему по-французски:
– Доброе утро, отец. – Черная сутана подчеркивала седину, светлые глаза и бледное лицо. Руки священника были в коричневых пятнах, говоривших о старости. – Надеюсь, мы не помешали.
– В Божьем храме рады всем. Вы путешествуете? – спросил он, обратив внимание на их перепачканную одежду.
– Да, отец. – Дуг молча стоял рядом с Уитни. Она знала, что придумывать историю предстоит именно ей, но чувствовала, что не может солгать человеку в сутане. – Мы прошли долгий путь в поисках могил семьи, которая иммигрировала сюда во время Французской революции.
– Иммигрировали многие. Это ваши предки? Уитни посмотрела в спокойные светлые глаза священника. Она подумала о людях племени мерина, которые поклонялись мертвым:
– Нет. Но для нас важно их найти.
– Найти то, что уже ушло? – Когда священник скрестил руки, стало видно, как его мышцы, ослабевшие от возраста, задрожали. – Многие ищут, немногие находят. Вы прошли длинный путь?
Его ум, подумала Уитни, подавляя раздражение, такой же дряхлый, как и его тело.
– Да, отец. Мы думаем, что семья, которую мы ищем, может быть похоронена здесь. Священник подумал и согласился:
– Возможно, я могу вам помочь. Вы знаете, как их зовут?
– Семья Лебрюн. Жеральд Лебрюн.
– Лебрюн? – Взгляд священника стал отстраненным. – В моем приходе нет Лебрюнов.
– О чем он говорит? – прошептал ей на ухо Дуг, но Уитни лишь покачала головой:
– Они эмигрировали из Франции двести лет назад. Они умерли здесь.
– Мы все встретим смерть ради жизни вечной. Уитни скрипнула зубами и попробовала снова:
– Да, отец, но мы интересуемся семьей Лебрюн. У нас исторический интерес, – добавила она, решив, что это и в самом деле не ложь.
– Вы прошли долгий путь. Вам надо отдохнуть. Мадам Дюброк приготовит чай. – Он дотронулся до руки Уитни, как будто собирался вести ее вперед. Она хотела отказаться, но заметила, как сильно дрожит его рука.
– Это было бы чудесно, отец. – Она приняла на себя вес его тела.
– Что происходит?
– Мы будем пить чай, – сказала Уитни и улыбнулась священнику. – Постарайся вспомнить, где ты находишься.
– Господи Иисусе!
– Именно так. – Уитни помогла
– Отец, – мадам Дюброк взяла его за вторую руку и помогла войти, – прогулка была приятной?
– Я привел путешественников. Их нужно напоить чаем.
– Конечно, конечно. – Старая женщина провела священника через темный холл в тесную гостиную. Библия в черном переплете с пожелтевшими страницами была открыта на Книге Давида. На каждом столе и на старом пианино, у которого был такой вид, как будто его не раз роняли, стояли подсвечники с сильно обгоревшими свечами. Выгоревшая и потрескавшаяся статуя Девы Марии притягивала взгляд. Суетясь, мадам Дюброк усадила священника в кресло.
Дуг посмотрел на висящее на стене распятие – потемневшее от времени, покрытое пятнами, как будто это кровь, пролитая во искупление людских грехов. Он провел рукой по волосам. В церквях он всегда чувствовал себя как-то скованно, и это было хуже всего.
– Уитни, у нас нет времени.
– Ш-ш-ш! Мадам Дюброк… – начала она.
– Пожалуйста, садитесь, я принесу чай. Со смешанным чувством сострадания и раздражения Уитни вновь посмотрела на священника:
– Отец…
– Вы молоды. – Он вздохнул и принялся перебирать четки. – Я служил мессу в церкви Господа нашего больше лет, чем вы живете на свете. Но сейчас сюда приходит так мало верующих.
И снова Уитни покорили его выцветшие глаза и слабый голос.
– Сколько, не имеет значения, правда, отец? – Она села рядом с ним в кресло. – Одного уже достаточно.
Он улыбнулся, закрыл глаза и задремал. – Бедный старик, – пробормотала Уитни.
– Хотел бы я прожить так долго, – вставил Дуг. – Дорогая, пока мы тут ждем чай, Ремо преспокойно доберется до города. Возможно, он немного разозлен тем, что мы украли его джип.
– А что я могу сделать? Сказать ему, чтобы он убирался, потому что у нас за спиной наемные убийцы?
Он заметил по взгляду Уитни, как она взволнованна.
– Хорошо, хорошо. – Жалость тоже тронула его. – Мы сделали доброе дело, и сейчас он заснул.
Давай займемся тем, за чем пришли.
В погоне за сокровищем, подумала Уитни, она дошла до того, что готова осквернять могилы. Скрестив руки на груди, она предложила:
– Слушай, должно быть, здесь есть какие-то архивы, записи, которые мы можем посмотреть, вместо того чтобы… – Она замолчала, посмотрев в сторону кладбища. – Понимаешь?
Дуг потер рукой щеку.
– Почему бы тебе не остаться здесь, а я пойду на кладбище, взгляну?
Трусиха, сказала себе Уитни, почувствован желание согласиться.