Горячий шоколад на троих
Шрифт:
— Тита, не уходи, не бросай меня.
Он впервые обратился к возлюбленной на «ты».
— Нет, Педро, не брошу.
И Тита вновь взяла Педро за руку. Сестры обменялись красноречивыми взглядами. Сообразив наконец, что она здесь лишняя, Росаура удалилась к себе и закрылась на ключ. Она не показывалась целую неделю.
Тита не могла, да и не хотела отлучаться от Педро, поэтому попросила Ченчу принести взбитые с растительным маслом яичные белки и много сырого картофеля, который требовалось хорошенько размять, — лучшие средства от ожогов из всех, что она знала. Белок наносят на обожженную кожу тонким перышком и повторяют эту процедуру всякий раз, когда он подсохнет. Затем нужно приложить компресс
Накладывая картофельный компресс, она вглядывалась в черты возлюбленного. Огонь начисто слизнул и густые брови, и длинные ресницы. Квадрат подбородка, раздувшись, превратился в овал. Титу эти метаморфозы не пугали, но она знала, что Педро боится физического уродства больше, чем смерти. Что же такое придумать, чтобы не осталось шрамов? Голос Начи в голове напомнил ей о средстве, о котором ей в свое время рассказывала и Первый Луч: лучше всего помогает кора дерева тепескоуите. Тита побежала во двор и, хотя было уже далеко за полночь, разбудила Николаса. Она велела ему отправляться к лучшему знахарю в округе и без коры не возвращаться. Уже под утро боль утихла и Педро заснул. Воспользовавшись передышкой, Тита пошла попрощаться с Гертрудис, так как услышала на дворе возню, голоса солдат и храп седлаемых лошадей.
Прощание затянулось. Гертрудис жалела, что не может задержаться и помочь Тите с ее бедой. Но тут уж ничего не попишешь — поступил приказ взять штурмом Сакатекас. Поблагодарив Титу за счастливые дни, которые они провели вместе, революционерка посоветовала ей не отступаться от Педро и напоследок рассказала, что полковые девки после соития всегда подмываются кипяченой водой, в которую капают несколько капель уксуса. Так они предупреждают нежелательную беременность. Их прервал Хуан, который подошел к Гертрудис и напомнил, что пора выдвигаться. Хуан крепко обнял Титу и передал Педро пожелание скорейшего выздоровления. Сестры тоже обнялись. Гертрудис вскочила в седло и была такова. В переметной суме, притороченной к седлу, лежала банка со вкусом детства — гренки на сливках в сиропе с фруктами.
Тита провожала ее со слезами на глазах. Как, впрочем, и Ченча, но у нее слезы выступили от радости. Наконец-то она отдохнет!
Тита уже заходила в дом, когда услышала испуганный крик Ченчи:
— Быть того не может! Едут обратно!
И действительно, было похоже на то, что кто-то из отряда отделился и скачет назад к ранчо, вот только из-за пыли, клубившейся на дороге, Тита и Ченча не могли понять, кто именно. А когда пыль улеглась, они увидели фургон Джона. Он возвращался. Тита почувствовала, что совсем запуталась. С одной стороны, она была рада снова его увидеть, с другой — ей предстояло отменить помолвку, и оттого на душе скреблись кошки. Едва коляска остановилась, Джон выскочил к ней с огромным букетом цветов. Крепко обнимая и целуя Титу, он уловил в ней какую-то перемену.
Продолжение следует…
Рецепт одиннадцатый:
крупная фасоль с чили по-тескокски[18]
Глава XI
Ноябрь
Крупная фасоль с чили по-тескокски
ИНГРЕДИЕНТЫ:
крупная фасоль;
свинина;
зельц;
чили анчо;
репчатый
тертый сыр;
салат-латук;
авокадо;
редис;
чили торначили;
оливки.
Способ приготовления
Отварить фасоль с текеските, [19] промыть и вновь поставить вариться с кусочками свинины и зельцем.
Проснувшись в пять утра, Тита первым делом поставила вариться фасоль. Сегодня к ним на обед должны были пожаловать Джон и его тетушка Мэри, приехавшая из Пенсильвании специально ради свадьбы. Тетушка страсть как желала поскорей познакомиться с избранницей любимого племянничка, но ради приличия вынуждена была ждать целую неделю, пока Педро наконец не пошел на поправку. Признаться, Тите ее визит был не в радость, и еще больше удручало, что отменить ее визит не представлялось никакой возможности. Тетушке Джона было уже за восемьдесят, и она проделала весь этот долгий путь исключительно для того, чтобы увидеться с Титой. Хороший обед — единственное, чем Тита могла порадовать эту милую старушку и Джона. Особенно после того, как она объявит, что не может стать его женой. Тита чувствовала себя опустошенной, как блюдо, на котором от великолепного торта остались жалкие крохи. Не лучше обстояло дело и на кухне. Недавний визит Гертрудис с ее отрядом совершенно опустошил их закрома. Кроме кукурузы, из которой пекли лепешки, в амбаре оставалось немного фасоли да рис. Проявив смекалку и фантазию, из этого можно было состряпать недурной обед. Скажем, рис с жареными бананами-мачо и фасолью по-тескокски.
Поскольку фасоль была не с куста, ее следовало варить дольше обычного, потому-то Тита и поставила ее пораньше, а сама между тем принялась чистить чили анчо.
Перцы, очищенные от семян и прожилок, вымочить в горячей воде и перемолоть.
Залив перцы кипятком, Тита приготовила завтрак и отнесла его Педро. Он уже почти оправился от ожогов. Тита, заручившись согласием Джона, регулярно прикладывала к обожженным участкам кожи кусочки коры тепескоуите, чтобы не осталось шрамов. Интересно, что доктор и сам какое-то время проводил исследования с корой этого дерева, которые начала еще его бабушка Первый Луч.
Педро с нетерпением ждал прихода Титы. Вкусные блюда, которые она ему готовила каждый божий день, и задушевные разговоры, которые они вели за едой, сыграли не последнюю роль в его скором выздоровлении. Однако этим утром Тита не могла остаться с ним надолго — нужно было готовиться к визиту Джона.
Педро, снедаемый ревностью, заявил:
— Вместо того чтобы приглашать его на обед, ты бы лучше сказала ему, что не выйдешь за него, потому что ждешь от меня ребенка.
— Я не могу, Педро.
— А что так? Боишься обидеть своего докторишку!
— Я не боюсь, просто мне это кажется несправедливым. Я уважаю Джона и хочу объясниться с ним, когда для этого придет время.
— Если ты не скажешь, то я скажу.
— Ты этого не сделаешь. Во-первых, я запрещаю тебе, ну а во-вторых, я уже не беременна.
— Как так?
— То, что я сочла беременностью, оказалось всего лишь причудой организма. Сейчас у меня все в порядке.
— Ах, вот в чем дело? Я-то прекрасно понимаю, что с тобой происходит. Ты все еще колеблешься, не знаешь, выйти ли тебе за Джона или остаться со мной, бедным калекой. Оттого-то ты никак и не признаешься ему. Так ведь?