Горячий шоколад в зимнюю ночь
Шрифт:
Стив направился в сторону служебной комнаты, и я последовал за ним.
– Не знаю, но есть подозрения, что он из бойцового клуба. Постоянно проявляет интерес к парням, которые хорошо показывают себя в спаррингах.
Я вспомнил последние слова мужчины. Подозрения тренера были не лишены основания.
– Как дела дома? – спросил Стив, пока я переодевался. – Как мама?
– Замутила с каким-то новым мужиком. Теперь мне придется ездить домой по выходным, чтобы оставаться на ночь с Рири, пока моя мать будет кувыркаться с очередным ублюдком.
– Ты слишком суров к ней, мальчик.
Я поднял на него злой взгляд.
– Да ну? Может, все потому,
Стив тяжело вздохнул.
– Ты до сих пор держишь на нее обиду и при этом даже слышать не хочешь о том, чтобы все рассказать.
– Нечего рассказывать, старик. Если у нее тогда не сработал сраный материнский инстинкт и она ни разу не задумалась, с какого хрена ее прилежный сыночек-ботаник забил рукава и начал принимать наркоту, то нет никакого смысла рассказывать об этом сейчас, когда я уже не нуждаюсь в ее поддержке.
Стив ничего не ответил. Лишь по-отечески сжал мое плечо.
– Ладно. Легкой смены, мальчик. Увидимся завтра.
Я кивнул и после его ухода поплелся в подсобку за ведром, шваброй и моющими средствами.
Стив разбередил старые раны, но я не злился на него. В свое время я только благодаря ему не скатился по наклонной. Он был моим соседом и первым заметил, как из тихого, но вполне себе обычного ребенка я превратился в замкнутого, нелюдимого и запуганного неудачника. А в один особенно хреновый день именно Стив спалил меня за употреблением дури. Это была лишь вторая проба, поэтому я не успел пристраститься. Тогда он притащил меня в зал и выбил все дерьмо.
С тех пор он в каком-то роде заменил мне отца и был для меня авторитетом. Я очень уважал его, но на некоторые вещи мы имели совершенно противоположное мнение и часто спорили по этому поводу. Мои отношения с матерью – один из камней преткновения. Стив считал, что я должен рассказать о самом ужасном периоде в моей жизни и попытаться наладить с ней отношения. А я же думал, что она уже утратила право быть той, кому я мог бы довериться.
Во время уборки залов я размышлял о своей собственной жизни. Пока мои сверстники тусовались в клубах и на вечеринках, кадрили девочек, влюблялись и наслаждались жизнью, я в задрипанной, пропахшей хлором униформе дезинфицировал маты и тренажеры в спортивном зале. Моя мама работала медсестрой, но ее зарплаты хватало только на то, чтобы покрывать кредиты и оплачивать жилье. Она не могла мне помочь, поэтому я с первого курса полностью обеспечивал себя самостоятельно. Если бы не полная стипендия, я бы и не мечтал о стажировке в NPPD.
Осталось потерпеть еще немного. Скоро ты накопишь нужную сумму, чтобы нормально жить во время стажировки и не умереть с голоду, и тогда сможешь выдохнуть.
А сейчас…
Сейчас настал черед самой нелюбимой части моей работы. Чистки туалетов.
После работы я отправился прямиком домой к матери. Она предупредила, что ее нет дома, а с Рири согласилась посидеть наша соседка. Стоило мне переступить порог, как сестренка чуть не сбила меня с ног.
– Закари! Tu est arrive enfin! [7]
7
Наконец-то ты приехал! (франц.)
Я подхватил Рири на руки, и она, словно коала,
– Pourquoi ne dors-tu pas, petite coquine? [8]
– Bien sur je t’attendais! [9] – Рири взъерошила мои волосы, и я дернул ее за короткую косичку.
Она крепко обняла меня, и я блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь исходившим от сестренки ароматом сладостей и молока. Так пахло детство. Счастливое и беззаботное.
8
Почему ты не спишь, негодница? (франц.)
9
Ждала тебя, конечно! (франц.)
– Пойдем, ma cherie [10] . – Я поудобнее перехватил ее и понес в гостиную. – А где тетушка Дора?
– Уснула, пока я смотрела передачу про черную вдову.
– Ты ведь уже смотрела этот выпуск.
Рири кивнула с довольной улыбкой.
– Да, но мне так нравится момент, когда самка черной вдовы после спаривания поедает самца.
У меня по коже пробежали неприятные мурашки, словно по спине ползали полчища пауков.
– Ужас! Сабрина, меня пугает твоя кровожадность.
10
Моя дорогая (франц.).
Рири громко расхохоталась.
Все дело в том, что я был жутким арахнофобом. Весьма иронично, учитывая, что у меня на предплечьях красуются татуировки с изображением пауков, раскинувших сети. Но каждый просмотр передачи про какое-нибудь членистоногое оборачивался для меня сильнейшим стрессом. Хотя Рири это знать необязательно. Для нее я был супергероем, который ничего не боится и достанет ей звезду с неба, если понадобится.
– Пойдем, отправим тетушку Дору домой, а потом я хочу поесть, иначе упаду в голодный обморок.
– Мама приготовила лазанью.
Мой рот тут же наполнился слюной. Моя мать была далеко не лучшим примером родителя, но готовила она обалденно – особенно лазанью.
После того как разбудили соседку и проводили в ее квартиру, мы с Рири заняли стол в гостиной. Я доедал уже двойную порцию лазаньи, а она тем временем плела для меня новую фенечку, потому что прошлую я где-то потерял.
– Не смей добавлять розовые бусины, а то расскажу нашему соседу Томми, что ты на него запала.
– Не расскажешь, – прошипела Рири. – Я же не рассказала маме, что это ты прожег дыру в ковре, когда гладил футболку на полу.
Я ухмыльнулся.
Осознав, что одержала победу в этом бою, Рири демонстративно достала из пластиковой коробочки розовый бисер и разбавила им черные бусины.
– Я точно буду похож на эмо, – кисло констатировал я.
– Кто такие эмо? – удивленно переспросила Рири.
– Завтра погуглишь. – Я доел остатки лазаньи и поставил тарелку в раковину. – А сейчас пора спать, ты давно должна быть в постели.
– Завтра у меня не будет времени, – важно заявила Рири. – Я поеду к тете Лайле на день рождение Зейна. Мама сказала, ты отвезешь меня.