Горящая колесница
Шрифт:
— И кто же у вас в розыске?
— Вы на мой вопрос не ответили — почему вы решили, что я из полиции? А вдруг мужчина просто вспомнил старую любовь и решил разыскать ту, которая когда-то здесь работала…
«Мама» в ответ рассмеялась:
— К нам сюда такие сентиментальные мужчины не заглядывают! А кроме того, связи наших девочек я держу под контролем, так что, если и вздумает какой-то по сторонний субъект задурить мне голову, ничего у него не выйдет.
— «Под контролем», говорите? — Хомма потёр висок. — Но уж сводничеством-то не занимаетесь, я надеюсь?
—
— Так ведь гостей ваших напугаем.
— Верно, не стоит бросать тень на заведение… — «Мама» закусила перламутровую губку и задумалась. — А вы, вообще-то, откуда, не из тех, кто служит у ворот Сакурада? [8] Или, вот ещё, в Маруноути есть какое-то управление — может, вы оттуда? [9]
8
В квартале Сакурадамон, получившем название от ворот Сакурада императорского дворца, находится Центральное управление полиции Токио.
9
Районное управление полиции Маруноути ведает охраной порядка в сердце Токио, районе Маруноути, где расположен императорский дворец. Центральный вокзал, множество правительственных учреждений и офисных зданий крупных компаний.
— Неужели к вам заходят выпить из Маруноути?
— А что, ведь им вольготнее, когда подальше от своих, верно? Конечно, они нам не говорят, где служат. Но мы-то видим.
— И как это вы умудряетесь догадаться?
— Вроде как по запаху. Да и взгляд у них цепкий. Я не про вас, конечно, говорю… — Она оперлась локтями о стойку и наклонилась к Хомме, испытующе заглядывая ему в лицо.
— Ну, спасибо на добром слове…
— Так, значит, вы из Сакурада?
— Угадали.
— Убийство? Я ведь поняла, что вы не из Маруноути, потому что тамошние не подделываются, как вы, под обычных посетителей.
— Верно, убийство.
Всё-таки он ещё не привык обходиться без удостоверения, только-только нащупывал ходы. Вот и сейчас — достал из внутреннего кармана и выложил на стойку визитную карточку, где значилось лишь имя. «Мама» взяла карточку двумя руками и принялась разглядывать:
— Значит, вы Хомма-сан? И почему к нам? Это имеет отношение к девушке, которая у нас работала?
Хомма уселся на своём стуле поудобнее:
— Помните ли вы Сёко Сэкинэ, которая работала здесь до марта месяца позапрошлого года?
«Мама» сначала уставилась на Хомму, а потом обернулась к бармену:
— Кикути-сан, вы слышали? Спрашивают про Сёко!
Хотя бармен стоял всё это время в стороне, наверняка слушал разговор очень внимательно. Не переставая перетирать стаканы, парень утвердительно кивнул:
— Да, слышал.
— Так вам это имя памятно? — продолжал расспросы Хомма.
—
— Точно! — «Мама» всем телом подалась вперёд, основательно навалившись на стойку, поэтому бретелька платья впилась в её левое плечо. — У нас это был первый такой случай. А я-то думала, что в людях разбираюсь! Потому меня это так и потрясло…
Мама прижала к груди правую руку, в знак того, что всё ещё взволнована происшедшим. Затем, словно опомнившись, подняла глаза на Хомму:
— Так вы ищете Сёко?
— Да.
— Она что-нибудь натворила?
— Нет, ничего такого. Я потому и не показал удостоверение. — Хомма решил свалить всё на племянника: пусть и Курисака несёт свою долю ответственности. — Она была помолвлена с моим племянником, но в последний момент передумала и сбежала. Ну, парень такой, что есть от чего сбежать, и не для того я её ищу, чтобы упрекать. Наоборот, племянник, похоже, занимал у неё деньги, и прежде всего я хотел бы вернуть долг. Вот и ищу эту девушку. Племянник говорит, что и долг теперь не надо возвращать, но я этого допустить не могу, поскольку был у них вроде свата.
«Мама» и бармен опять переглянулись. Если смотреть не в профиль, а в фас, лицо у бармена было гораздо мужественнее, чем у Исаки.
— Да неужели Сёко была помолвлена? — одними губами произнесла «мама». — И племянник ваш тоже полицейский?
— Нет, он в банке работает.
— Да ну? Чтобы Сёко стала женой банковского служащего…
— Вам кажется, что на неё это не похоже?
— Нет, что вы! И всё же… Как бы это получше сказать… Она девушка не очень-то усердная, с избалованным мужчиной такая намучилась бы.
— Что, не домовитая?
— Вроде того. — «Мама» усмехнулась. — Убрать, там, или посуду помыть — это она делала без огонька.
Всё это совершенно не вязалось с образом той Сёко Сэкинэ, которая спешно покинула квартиру в квартале Хонан.
«Маме» на вид было уже к сорока. Она была полновата, и если смотреть под определённым углом, у неё даже можно было заметить двойной подбородок. Однако она разглядывала Хомму более заинтересованным взглядом, чем шкалу медицинских весов, а после изрекла:
— Где сейчас находится Сёко — мне не известно. После того как два года назад она так вот, вдруг, бросила работу, от неё ни разу даже открытки новогодней не было.
Понимать эти слова можно было буквально, а можно и с неким подтекстом: «Вы тут всякого-разного наговорили, но правда ли это — ещё вопрос, и, уж конечно, я так просто не скажу вам, где Сёко, если даже и знаю».
Эта двусмысленная реплика вызвала у Хоммы горькую усмешку:
— Я просто подумал, что мне пригодилось бы, если бы вы рассказали, как ей тут работалось, с кем она дружила… — Прежде чем женщина успела как-то отреагировать, он поспешил добавить: — Мой племянник знал, конечно, что она в баре работала. В последнее время даже многие офисные барышни так подрабатывают. Он к этому относился спокойно, и брак сорвался не из-за этого. Племянник мой большой эгоист, и ей это, видно, надоело.