«Горящая» путевка
Шрифт:
— Это тебя не касается. Иди-ка ты в свою постель, Мелина. Тебе нужно выспаться.
— Выспаться!? — Мелина вскочила с кровати и голая заметалась по комнате в приступе бешенства. Странно, но вид этой красивой обнаженной женщины его совсем не возбудил. Она же принялась выкрикивать угрозы. — Да пошел ты! Я все папочке расскажу, и он тебя… и твой бизнес…
— Угомонись. Ничего он мне не сделает. А вот тебя замуж точно выдаст. За кого сочтет нужным. И вообще, одевайся и уходи. С меня достаточно игр.
— Ты… ты меня выгоняешь!?
Он промолчал,
— Я отомщу. Ты еще будешь умолять меня. И знаешь, что тогда я сделаю? — Мелина приблизила свои дергающиеся губы к его лицу. — Я снова свяжу тебя. И буду делать с тобой все, что придет мне в голову! Ублюдок!
Да, его мать вышла замуж за отчима, будучи беременной от другого мужчины, но Рафаэль никогда не чувствовал себя ублюдком. Его родители не позволили.
Он, скорее всего, никогда не сможет простить Мелине именно этого оскорбления, а еще той беспомощности, которую испытал этой ночью.
— Убирайся.
Она ушла, но гул от захлопнувшейся двери еще долго эхом раздавался в голове Рафаэля. Как он дошел до такой жизни?
— Мне нужно идти.
Ками хотелось сказать, что он вовсе не должен никуда уходить, но следовало помнить о Лизе, которую она лично выманила из берлоги, или «волшебного замка», в котором та сочиняла свои сказки. Она и так вчера игнорировала подругу почти весь день. И ночь. Хотя последняя оказалась невероятной, Камилла сказала то, что должна была сказать:
— Да, да.
Они оба почти шептали, чтобы не разбудить Лизу, но это был страстный шепот.
Ками повисла у него на шее, а он целовал ее. Еще, и еще раз.
Он не хотел уходить. Она не хотела его отпускать.
А кто бы отпустил после такой сказочной ночи? Но Ками никогда не была назойливой любовницей. Не собиралась становиться такой и сейчас. Она заставила себя разжать руки и даже слегка оттолкнула мужчину.
— Теперь можешь идти.
«Викинг» приласкал ее взглядом, восхищенным и многообещающим, и Ками довольно улыбнулась потрескавшимися губами. Ничего, у нее есть чудодейственный бальзам на все случаи жизни. Уже вечером ее губы снова будут мягкими и гладкими. А может и раньше, если «викинг» попадется ей на глаза.
Он еще раз посмотрел на нее, на этот раз немного по-другому, словно хотел что-то сказать, но лишь тряхнул головой и ушел не оборачиваясь.
Камилла неожиданно долго стояла у открытой двери и смотрела ему в след, надеясь… Что обернется? Вернется?
Зачем? Ведь они снова увидятся уже этим вечером и снова будут любить друг друга, а она, наконец-то, узнает его имя. Почему-то после этой ночи это стало для нее важным.
Можно было спросить и сейчас, но она почему-то не спросила. Не привыкла спрашивать. Ее прежние любовники всегда сами представлялись
Прошедшей ночью что-то изменилось, что-то внутри нее самой. Этот мужчина покорил ее своей силой, сдержанной страстью, пониманием. Он не вел себя эгоистично, в отличие от всех тех, кто уже побывал в ее постели. Ками даже выбралась из нее, чтобы проводить мужчину до двери. Прежние любовники довольствовались лишь ее приказом, хотя и произнесенным мягким голосом: «Захлопни за собой дверь, будь любезен».
Что-то она совсем размякла и рассуждает, как влюбленная дурочка. Влюбленная?! Это уж слишком!
Ками закрыла дверь и отправилась в душ.
Лиза проснулась от яркого солнца, светившего прямо в лицо. Она на несколько секунд прикрыла глаза рукой, а затем, предварительно поморгав, чтобы восстановить зрение, недовольно уставилась на подругу. Та решительно поднимала римские шторы, что-то напевая себе под нос.
— У тебя совесть есть?
— Нет, ты же знаешь. Пора вставать.
— В такую рань? Я в отпуске. — «И Рафаэля увижу только вечером».
Ками расхохоталась в ответ, а Лиза повернулась к окну спиной и даже натянула покрывало наголову.
Ей снился такойсон! Если бы не подруга, в это мгновение она уже бы… Ох!
Но сон больше не хотел возвращаться, и Лиза, поворочавшись еще несколько минут, больше из упрямства, чем по необходимости, поднялась с широкой кровати.
Вернувшись из душа, она застала подругу в полной боевой готовности — в канареечном купальнике, если так можно было назвать три лоскутка ткани, шлепанцах, состоящих из подошвы на высоченном каблуке и единственной полоски кожи, украшенной имитацией тропического цветка, и очков с зелеными линзами и поднятыми кверху внешними уголками. Райская птица, да и только!
— Вижу, ты уже собралась. На пляж?
— Да, мы с тобой идем на пляж, подставим спинки и другие части тела милосердному утреннему солнышку, искупаемся. Мне вчера было как-то не до этого.
— Да, я заметила.
Лиза прошла мимо подруги к шкафу и задумалась на мгновение, но потом принялась надевать темно синий купальник со стразами на груди. Ей хотелось быть постройнее рядом с красивой подругой.
— Лизочек, ты случайно не обиделась на меня? — голос Ками звучал слегка заискивающе, как всегда происходило, когда она чувствовала за собой вину.
— А есть за что? — Лиза методично застегивала пуговицы на длинном прозрачном дымчато-сером халате.
— Ну, не знаю. Я вчера оставила тебя без присмотра и все такое…
— Я уже взрослая. Кстати, мы одногодки, если ты помнишь.
— Ты все-таки обиделась.
— Отнюдь. Я прекрасно провела время.
— С…
— С Рафаэлем.
— Да! Я знала это!
В голосе Камиллы прозвучало столько торжественной уверенности, что Лизе захотелось ее слегка поддеть.
— Откуда? Ты же была весь день занята?