Горящая земля
Шрифт:
Веостан привел еще всадников; он объехал правый фланг «стены» Стеапы и приказал своим людям напасть. Стеапа закричал, чтобы «стена» двинулась вперед, и мы зашагали по солнечному склону к большим домам, венчавшим холм. Люди Веостана неслись перед нами, и датчане, поняв, какая их ожидает судьба, бежали.
Вот так мы захватили старую крепость. Враги бежали вниз по склону холма, один человек тащил за узду лошадь Скади. Она повернулась в седле, глядя на нас.
Мы не преследовали бегущих. Мы устали, были покрыты кровью и синяками, были
Дракон развевался над стенами старой крепости, а рядом с ним — крест Элфволда. Флаги знаменовали победу, но наша победа ничего не будет значить, если мы не захватим новую крепость.
Впервые я увидел ее так ясно. И выругался.
5
Этельфлэд присоединилась ко мне на укреплениях. Сперва она ничего не говорила, но, не заботясь о том, кто за нами наблюдает, просто обхватила меня руками. Мой помятый щит, все еще висевший на моей левой руке, прикрыл Этельфлэд, когда я притянул ее ближе.
— Я думала, ты погиб, — спустя некоторое время проговорила Этельфлэд.
— Кто тебе такое сказал?
— Никто, — ответила она. — Я наблюдала.
— Наблюдала? Откуда?
— С края лагеря, — спокойно проговорила она.
— Ты с ума сошла? — сердито спросил я и оттолкнул ее, чтобы на нее посмотреть. — Ты хотела, чтобы датчане захватили тебя в плен?
— У тебя все лицо в крови, — сказала Этельфлэд, прикоснувшись пальцем к моей щеке. — Она высохла. Все было плохо?
— Да, но это будет куда хуже, — отозвался я, кивнув на новую крепость.
Твердыня стояла у подножия холма, там, где крутой поросший травой откос переходил в более покатый склон, кончавшийся у низкого длинного пригорка — извиваясь, тот убегал в болота рядом с ручьем. Приближался отлив, и я видел путаницу илистых отмелей там, где ручей исчезал в болоте. Я видел, что Хэстен построил свою новую крепость на этом последнем выступе твердой земли, а потом выкопал глубокий ров, чтобы защитить восточную стену от атаки в лоб. Он превратил крепость в остров. Ее длина трижды превышала ее ширину.
Южные укрепления тянулись вдоль ручья, их защищала его глубокая вода; западные и северные стены выходили на затопляемые в прилив бухточки и бесконечные терзаемые приливом болота. Обращенный же к нам восточный палисад с главными воротами находился под защитой недавно выкопанного рва. Через ров был перекинут деревянный мост, но сейчас, когда последние беглецы благополучно через него перебрались, люди разбирали его и несли широкие доски обратно в крепость. Некоторые работали, стоя в воде, которая посередине рва доходила им только до пояса.
Итак, ров можно было пересечь во время отлива, хотя это служило невеликим утешением, потому что разница между приливом и отливом здесь
Внутри крепости было полно строений, некоторые имели крыши из досок, другие — из парусины, но не из тростника: Хэстен позаботился о том, чтобы его твердыню не подожгли горящие стрелы. Я догадывался, что многие балки и столбы этих домов взяты из разоренной и сожженной деревни, чьи руины лежали к востоку от новой крепости, где нижняя часть склона холма была шире всего.
В длинной крепости было множество датчан, но явно еще больше жили на своих судах. Более двухсот боевых кораблей с высокими носами вытащили высоко на дальний берег ручья, с большинства из них сняли мачты, на некоторых между подпорками мачт натянули навесы. На навесах сохла выстиранная одежда, в тени корпусов дети играли в грязи или глазели на нас.
Я также насчитал двадцать три корабля, стоящих на якорях, все с мачтами и свернутыми на реях парусами. На борту каждого из них находились люди, значит, они в любой момент готовы были отплыть в море. Я подумывал о том, чтобы привести суда из Лундена, но, поскольку стоящие на якорях суда явно приготовились мгновенно отплыть, любой маленький флот, который мы смогли бы развернуть, был бы быстро разбит.
Тяжело ступая, к нам сзади подошел Стеапа. Его лицо, такое устрашающее, с туго натянутой кожей и хищными глазами, выглядело непривычно тревожным, когда он опустился на колени перед Этельфлэд и стащил с головы шлем, обнажив спутанные волосы.
— Моя госпожа, — моргая, сказал он.
— Встань, Стеапа, — отозвалась Этельфлэд.
Этот человек в одиночку уложил бы дюжину датчан, меча его боялись в трех королевствах, но перед Этельфлэд он трепетал. Она была членом королевской семьи, а он — сыном рабыни.
— Госпожа Этельфлэд, — властно проговорил я, — хочет, чтобы ты спустился с холма, пересек ров, свалил ворота и вывел датчан из крепости.
На мгновение он мне поверил. Лицо Стеапы стало встревоженным, потом он, нахмурившись, посмотрел на меня, но все еще не знал, что сказать.
— Спасибо тебе, Стеапа, — тепло проговорила Этельфлэд, чем спасла его от замешательства. — Ты одержал великолепную победу! Я позабочусь о том, чтобы мой отец узнал о твоем триумфе.
Лицо Стеапы прояснилось, но все равно он запинался.
— Нам повезло, моя госпожа.
— Похоже, нам всегда везет, когда сражаешься ты. Как Хедда?
— С ней все хорошо!
Стеапа просиял, удивленный, что Этельфлэд снизошла до такого вопроса. Сам я не мог припомнить имя жены Стеапы, крошечного создания, но Этельфлэд его помнила, даже знала, как зовут их сына.
— Мой брат поблизости? — спросила Этельфлэд.
— Во время сражения он был с нами, поэтому должен быть неподалеку, моя госпожа.
— Я найду его, — объявила она.