Горыныч 3.0. Тайны Рода
Шрифт:
— Да, у всех есть слабые места, — кивнула Ожега, только порадовавшись тому, что сёстры не паникуют, а разрабатывают план.
— Я всё думаю, кто это такой, — сказала Озара, когда их подвинуло ещё поближе. — Явно не из Рода Семаргла, да и на Балаура не слишком похож. Возможно, кто-то из Восточной части Беловодья? В тех краях есть сильные монстры, о которых мы можем ничего не знать.
— Или он реально настолько древний, что про него все позабыли, — хмыкнула Ожега. — Приготовьтесь…
Они замолчали, продолжая смотреть на самоубийственные
Оляна тихо выдохнула и потёрла виски.
— Ты слышишь его? — предположила Ожега.
— Да, слишком силён, что проламывает мою защиту, — ответила Оляна, на виске которой выступил пот. — Намерения у него никак не дружественные. Крутится в мыслях: «Мои. Все три. Мои. Все три».
Теперь они были уже так близко, что могли почувствовать жаркое смрадное дыхание.
— А этот Древний явно всё время своей спячки не чистил зубов, — нервно хмыкнула Озара.
— Сейчас! — скомандовала Ожега, трансформируясь.
Она попыталась взлететь, но что-то помешало, с удивлением повернув голову, она увидела своё тело, гораздо больше обычного, если сравнивать, а из тела росло ещё две головы с правой и левой стороны.
«Что это?!» — воскликнула Ожега.
«Ожега?» — спросила голова рядом, и она узнала рык Оляны в обороте.
«Ожега? Почему мы такие?» — с другой стороны спросила Озара.
В голове не укладывалось произошедшее.
«Почему-то мы трансформировались втроём… В одно существо…» — прорычала она в ответ.
«Мы как Змей Горыныч?» — Озара озвучила очевидное. — «Как нам управлять этим телом?»
«Осторожно!» — предупредила Оляна, и, повернувшись, они увидели, что три головы радостно оскалившегося Древнего, хотя и прилично уменьшились, но всё равно стали непозволительно близко.
«Мои. Наконец-то. Все три! Мои!» — проревел Древний и ринулся к ним.
«Отбивайтесь, чем можете!» — скомандовала Ожега, одновременно формируя перемещение, правда сама же и поняла, что максимум сможет перетащить ту махину, которой стала вместе с сёстрами, всего на десяток саженей.
Озара и Оляна начали плеваться ледяными и огненными «снарядами», от которых трёхголовая махина до обидного легко уклонялась. От того, что они чуть сместились, не было никакого толку. Ожега чувствовала себя совершенно бесполезной. Строенное тело не слушалось, летать они не могли, ходить тоже, разве что хвостом удалось дёрнуть. Оляна и Озара хотя бы сопротивлялись, а ей и укусить не удалось исполина, который как будто игрался с ними. Забавлялся, радостно порыкивая своё: «Мои!»
«Наши близко! — предупредила Оляна, на миг замерев. — Я слышу их зов».
Раздался оглушительный треск, и туман, сокративший поле боя до размера школьного стадиона, развеялся.
Ожега ощутила, что её с сёстрами тащит непреодолимая сила, которая отделяет их от трёхголового
Вода… Буйная, яростная, родная.
«Это… Кострома!» — выдохнула Оляна.
«Мы спасены! — обрадовалась Озара… — Кажется, я больше не могу…»
Ожега и сама ощутила, как тяжело даётся трансформа. Она прервала оборот и очутилась в чьих-то руках, которые поставили её на землю.
— Папа-Боеслав… — Ожега одновременно ощутила и стыд, и облегчение.
Прабабушка… Точней, просто Кострома, стояла на колыхающейся воде, в которой ревел многоголовый Древний, и, кажется, что-то говорила, но из-за шума и рёва не было слышно ни слова. Ожега пожалела, что рядом нет Моди, который бы смог «перевести», что говорит то чудовище.
Оглянувшись, Ожега увидела, что на берегу Финского залива стоит весь их Род и ещё много кто. Суровые отцы, дедушки, тёти Блага, Брана и Бояна, а также Огневзор. Бабушка Зина с несколькими водяными. Белава с сиринами, трансформированные в боевую форму, Гера Горгона со своими воинами. По всей видимости, всех их смогла переправить в Явь Кострома.
Отец хмурился, глядя вдаль, где Кострома продолжала странную беседу.
— Пап… А кто вообще это такой?.. — робко спросила Ожега.
Но отец ничего ответить не успел, так как все зароптали: исполинское чудище, что-то напоследок взревев, ушло под воду и исчезло окончательно, забрав с собой глубину.
— Идём, — распорядился отец, и Ожега следом за всеми вступила в воды Белой реки, открывшие путь домой.
Ожега на секунду пожалела, что они так нормально и не погуляли, не увидели «Алые паруса», а в свете непонятного нападения прямо в Яви родители и вовсе запрут их дома безвылазно. Озара, которая шла рядом, видимо, тоже подумала о том же и длинно вздохнула.
Ожега вновь мысленно вернулась на поле боя, где оказалась абсолютно бесполезна… Слабое звено. А ведь мнила себя такой воительницей. А по итогу сёстры оказались больше готовы к этой битве, чем она. И Радмилла… глупая Кикимора, которая так глупо погибла. Зачем? Зачем она это сделала, какие долги отдавала?
Толпа, что прибыла им на помощь, как-то рассосалась, возможно, что Белая река всех отправила туда, где забрала, и до гридницы центральных хором они дошли лишь с дедушками, отцами и Костромой, которая выглядела уставшей и чем-то опечаленной.
— Государыня Кострома… — Ожега никогда не слышала, чтобы голос её отца звучал так надломлено и глухо.
В груди застучало сердце, чувствуя что-то страшное, непоправимое, опасное. Она переглянулась с удивлёнными сёстрами.
Кострома лишь вскинула руку, и папа-Боеслав впервые на памяти Ожеги отступил, склонив голову.
— Я сама поговорю с девушками, — властно сказала Кострома. — Оставьте нас.
Мрачный отец лишь хлопнул Ожегу по плечу и вышел, спрятав взгляд. С такими же траурными лицами вышли и все остальные, естественно, не добавив уверенности.