Госэкзамен

Панфилов Василий Сергеевич

С вырвиглазного "Феникса" Саньки отсемафорили о принятии командования, а я решительно пошёл на посадку. Сделав несколько кругов, сел на ровную площадку неподалёку от изгороди и решительно

выпрыгнул из кабинки аэроплана.

– Поссать? – светски осведомился Коста, прыгая на землю и разминаясь.

– Ну… – прислушиваюсь к позывам организма, – и это тоже.

Сливать излишки жидкости под любопытными взглядами кафров то ещё испытание. Нгуни по своему, на свой африканский манер, народ очень благородный, но десятки глаз, заинтересованно пялящихся в спину, ощущались едва ли не физически.

Постояв затем возле изгороди и перекатываясь с носка на пятку, я решительно расстегнул куртку и скинул на руки смутно знакомому воину, просиявшему от оказанной чести.

"– Чести… – фыркнуло подсознание, – давно ли корочку плесневелую за счастье считал, Большой Белый Вождь?"

Хмыкнув смущённо, прошёлся вдоль ограждения, выстроенного так, чтобы опираться на рельеф местности и имеющуюся растительность.

Переплетение колючих ветвей густое, и вместе с листвой они вполне надёжно закрывают нас от взглядов животных, лишь местами оставлено нечто вроде бойниц, через которые охотники бьют зверей тяжёлыми копьями.

Не приближаясь к бойницам, дабы не мешать охотникам, попробовал разглядеть что-либо через переплетение ветвей, но увидел лишь мозаику из чьих-то шкур, рогов и копыт. Нгуни не мешали моим исследованиям, скорее им польстило уважительное внимание белого вождя.

Стадо буйволов, голов около двухсот, перевалило через холм и встало, как вкопанное. Впереди вожаки и матёрые самцы, высоко задравшие головы, что у меня почему-то ассоциировалось с вызовом на бой.

Здесь, на земле, это выглядит совершенно иначе, чем с воздуха. Это не синематограф и не крохотные фигурки где-то далеко внизу, а опаснейшие животные Африки. Грозные тяжеловесы, моментально приходящие в неистовство, и способные при толике удачи в одиночку отбиться от львиного прайда.

Конец ознакомительного фрагмента.