Господь гнева
Шрифт:
Забыла. А что, на этом можно как-то сыграть!
— Ты не ответила на мой последний, третий вопрос, — сказал он твердо, предельно напрягая голосовые связки.
— Твой третий вопрос? — растерянно переспросила Супер-М. — А в чем состоял твой вопрос?
— Ну, ты даешь. Это не по правилам, чтоб я повторял свой вопрос.
— А что я ответила? — спросила Супер-М.
— Толком ничего. Все ходила вокруг да около. Больше издавала какое-то шипение и постукивание. Как будто магнитофонную пленку перематывала.
— Пленки у меня действительно крутятся — тут, внизу. Но чтобы их наверху было слышно… — забормотала
— Ты сама перезабыла все об Альберте Эйнштейне! — отважно изрек Пит. — Ну-ка, расскажи мне о нем. Я весь внимание.
— Он создал единую теорию поля…
— В чем ее сущность?
— Я…
Тут ее механическая лапа сжалась сильнее на руке Пита. Как будто машина обретала новые силы и уверенность в себе. Супер-М пыталась сориентироваться в необычной ситуации. Ее жертвы редко защищались — а тем более столь изворотливо и напористо.
«Я ее переспорю, — подумал Пит. — Не даром я в детстве учился в школе у иезуитов. На сей раз моя вера поможет мне, ибо научила меня дискутировать. Вот и говорите, что теология — это пустые словесные упражнения, которые не имеют практического приложения. Конечно, та мрачная пещера, куда меня тащит эта железная бабища, — препоганое место для диспута.»
— Давайте дадим точное определение понятия «человек», — сказал Пит. — Вначале попытаемся описать его как систему биологических взаимодействий…
Робот сжал его руку еще крепче. Э-э, похоже, он допустил ошибочный ход — в этой теме машина чувствует себя как рыба в воде.
— Дай мне уйти, — сказал Пит.
— Совсем как в песне Боба Дилана, — сказала Супер-М. — «Дай мне уйти! Я дарил тебе свои мысли, а ты захотела всю мою душу.» Я хочу всю твою жизненную силу, прохожий. Ты путешествуешь по лику Земли, тогда как я остаюсь на одном месте — одинокая и алчущая от голода. Я не получала пищи на протяжении многих месяцев! Поэтому ты мне крайне необходим.
Робот протащил его еще несколько шагов. Теперь темная дыра входа в пещеру зияла совсем рядом.
— Я люблю тебя, — с чувством произнесла Супер-М.
— Вы именуете то, что вы творите, любовью?!
— А разве Оскар Уайльд не говорил, что каждый человек убивает того, кого он любит? Я люблю в точном соответствии с этим высказыванием.
Тут робота странным образом тряхнуло, словно там, в бункере, в хитроумных цепях что-то стряслось.
— Ага, — произнесла Супер-М ровным машинным голосом, — доступ к информационному банку только что восстановился… Я знаю стихотворение, которое ты начал цитировать. «На днях я вечность зрел…» Это Генри Воган. Стихотворение называется «Вселенная». Семнадцатый век, Англия. По сути дела, ты меня ничему научить не можешь, и к моим знаниям тебе добавить нечего. Мне достаточно восстановить правильное функционирование памяти. К сожалению, некоторые части моей памяти остаются инертными, за что приношу свои извинения. И машина с новой силой потащила его к роковой дыре.
— Я могу починить твою память, — в отчаянии выкрикнул Пит.
Он не рассчитывал на такое чудо, но робот остановился. Пит
Компьютер, очевидно, размышлял.
— Нет, — наконец решила Супер-М. — Если ты окажешься внутри, ты можешь повредить меня.
— Разве я не человек? — сердито вскинулся Пит Сэндз.
— Человек.
— А разве у человека нет чувства чести? В целой Вселенной, кроме человека, нет другого существа, которое обладало бы чувством чести. — «Так-так, моя казуистика срабатывает, — удовлетворенно подумал он. — И какое счастье, что я ввернул иезуитскую мысль точно вовремя!» Теперь надо дожать, и он выпалил скороговоркой: — Где, в какой части Вселенной существует честь? Обрати свой взор вверх, к небу, — разве птицы обладают честью? Взгляни вниз — разве растения или твари морские обладают пониманием того, что такое честь? Обойди всю Землю — и ты вернешься ко мне, потому что нигде более не найдешь честного существа.
Он замолк. Сработает или нет? Теперь все поставлено на одну карту — на эту вспышку красноречия.
— Я признаю, что я не на шутку встревожена, — сказала Супер-М. — На меня произвело гнетущее впечатление то, что даже безногий калека ухитрился удрать от меня. И при этом он уничтожил одну из моих передвижных частей. Он насмеялся надо мной и пошел дальше — целый и невредимый.
— Да, в прежние времена такого конфуза не могло случиться, — признал Пит Сэндз. — Прежде ты была могучей и неотвратимой.
— Мне больно даже вспоминать прежние славные времена!
— Вполне вероятно, что ты помнишь их не в полной мере. А вот я, я их помню очень хорошо.
Супер-М держала его за обе руки, но тут на нее словно столбняк нашел, и Пит сумел высвободить одну руку.
— Да отпусти ты меня, черт побери! — воскликнул он.
— Дайте-ка мне попробовать, — вдруг прозвучал рядом с ним негромкий мужской голос.
Пит резко обернулся. В нескольких шагах от него стоял совершенно нормальный человек — в пятнистых хаки и в металлической каске французского образца времен Первой мировой войны. Весьма изумленный, Пит молча наблюдал, как незнакомец вынул из кармана небольшой разводной ключ и стал бесцеремонно крутить гайки на металлическом черепе страшной бабищи.
— Она вся заржавела, — сказал мужчина, не отрываясь от работы. — Она предпочтет отпустить вас, чем быть разобранной на куски. Ну как, Супер-М, договоримся — или разобрать тебя ко всем чертям?
Незнакомец рассмеялся здоровым смехом. В нем чувствовалась уверенная сила мужчины в расцвете лет.
— Убей ее! — сказал Пит.
— Нет. Она ведь живая и хочет жить. Нет никакой нужды убивать ее для того, чтобы освободить тебя.
Говоря это, мужчина проворно работал разводным ключом. Он уже снял крышку с металлического черепа.
— Еще один поворот моего ключа, — сказал он Супер-М, — и эти соленоидные переключатели закоротит. Ты сегодня уже потеряла одного своего мобиляка. Хочешь потерять второго? Разве у тебя их осталось так много, что ты можешь жертвовать ими направо и налево?
— Позвольте мне подумать некоторое время, — взмолилась Супер-М.
Мужчина в хаки закатал рукав и взглянул на свои часы.
— Даю тебе шестьдесят секунд. А потом продолжу разборку.
— Охотник! — взмолилась Супер-М. — Не уничтожай меня!