Господа осеннего пути

Морозова Яла

—Конечно, тяжело. Я вот, к примеру, с едой тоже сложно взаимодействую,–преисполняется фальшивого сочувствия Керн.–Я к ней со всей душой, а она все от меня, и подальше, подальше. Странно–то как. У Вас так же?

—Во-вторых, вы очень необычная тройка, как по заказу, составленная оптимально для расследований,–Тор игнорирует наглый и ехидный серебристый комок. Комок возмущен и, по сему, идет дальше в атаку.

—Вот все бы ничего с вашими аргументами, но есть одно существенное неудобство. Вы опасны для всего относительно живого. Мы с Лукасом как бы не так четко подходим

под это определение. А вот наша Лиса самая, что не наесть живая. А мы к ней привыкли, частично полюбили и поэтому…

Я успеваю только открыть рот, чтобы возмутиться на «частично полюбили», как Лукас выстраивает между мною с Керном и нашим «господином куратором» хорошую такую стенку. От потолка до пола, толстенькую.

—Ох, прямо дышать стало легче,–Керн смахивает лапой несуществующий пот с морды.

—Правда, что ли?–Вирг проходит сквозь стену туманом и материализуется перед нами вполне себе во плоти.–Значит, так, детишки. Я тоже не в восторге от такого сотрудничества. Если бы меня спрашивали…но меня не спрашивали…и уж тем более, никого не интересовало и не интересует ваше мнение. Но документ надо найти и в кратчайшие сроки, а наличие в одной команде представителей таких разных рас…является оптимальным…на данном этапе расследования…по мнению многих.

–Зовите нас, просто, Завтрак, Обед и Ужин,-Керн ощерился и отступает к двери, задвинув меня себе за спину. Хвост с ядовитой кисточкой, еще укрытой шерстью, хлещет по бокам, уши прижаты плотно к голове, шерсть дыбом и энергетические сполохи кругом.

–Собачка, ты же понимаешь…что ты просто не успеешь…

Я вот точно не успеваю не то, что засечь движение, а даже вздохнуть. Вирг, тем же туманом, каким прошел сквозь стену, метнулся вперед и за шкирку оторвал Керн от пола.

Друг пытается извернуться и тяпнуть за руку. Этот маневр даже почти удается, но он получает второй рукой по корпусу. Раздается сдавленный визг.

—Отпустите его сейчас же!–Я висну на вирге, колошматя его куда придется. Блин, стальной он что ли? Перегородки Лукаса и то мягче. Лукас швыряет в его голову, все что не прикручено в кают-компании. Безрезультатно. Он умудряется от чего–то уворачиваться, что–то отбрасывать в сторону. И все это одной рукой и с висячей на нем моей тушкой. Подставка под чашку прилетает мне в руку, рассекая кожу. И вдруг наступает полная, вакуумная тишина. И в ней слышно, как капли моей крови падают на пол, образуя небольшую лужицу. Вирг отбрасывает Керна к стене, к другой стене выносит меня. Руки с какими-то странными наручнями впечатываются в перегородку с двух сторон от моей головы. Мои нервы не железные, в конце концов, я хочу видеть, кто нас прибьет так быстро и бесславно. Двумя руками скидываю капюшон с его головы и тащу балаклаву вниз.

Красивый мужик, моложе, чем казался по голосу. Черный ежик волос, смуглая кожа. Волевой подбородок…и глаза…непроглядно черные с вертикальным серебристым зрачком…в них еще пробегают какие-то всполохи. Клыки…немаленькие…Керн обзавидуется. И чего они так закутываются? Не так все и плохо.

—Давай–ка, лисенок, обговорим одно правило, остро необходимое тебе для выживания,–он

так близко, его глаза…не могу оторваться.

—Лиса. Ка…какое?–Выдавливаю из себя, заикаясь.

—Если твоя кровь…появляется, каким–либо образом, вне тела, то ты, каким–либо образом, держишься максимально далеко от меня.

—Почему?–С трудом закрываю глаза. Так еще страшнее, но так я хоть что–то соображаю.

—Потому что даже наручни не смогут меня удержать от этого…–Я и без глаз, от одного только голоса, готова помереть на месте от страха. Чувствую движение и приоткрываю один глаз.

Он наклоняется к моей руке и длинным раздвоенным языком слизывает капельки крови. Поднимает взгляд, я опять подвисаю на этих сполохах в полной черноте. Наручни начинают светиться, отвлекая внимание на себя. Какие–то символы бегут поверх геометрического рисунка. Или рисунок складывается в символы. Не могу разобрать.

—Отпусти,–пытаюсь выдернуть руку и хоть немного отодвинуться.

—Сейчас еще попробую, может, и получится, потом уже нет. Уж извини, лисенок,–и, действительно, отпускает руку, но так и остается стоять, оставляя между нами расстояния только на вздох. Мой. Его, сквозь стиснутые зубы, впечатывает меня в грудь.

—Ты о чем?–На таком расстоянии «Вы» звучит глупо. У меня, кажется, даже уши краснеют.

—Сначало расследование…–И голос уже почти нормальный…и подозрительно довольный.

— А по-человечески ответить получится?

—Я не человек,–улыбается. Улыбка, неожиданно, теплая, преображает все лицо. Даже глаза.–Будем считать, знакомство и притирка экипажа состоялась. Здесь же, через час, в более продуктивном настроении. Это мне, пожалуй, на корабле больше не надо,–с явной неохотой отпускает меня из капкана своих рук, снимает и складывает плащ.–Жалеть себя, попавших в полное подчинение виргу, будете потом, а сейчас живо…Блохастый, жив?

—Не дождетесь,–раздается от стены. Ворчливо и почти уверенно.

Может быть и не совсем живо, но мы с Керном перемещаемся за дверь.

—Братцы, датчики выдают …очень странные данные по нему,–мы пока сидим в моей каюте. Как–то не сговариваясь, решили пока остаться все вместе. Спавший беспробудным сном инстинкт самосохранения проснулся и судорожно принялся за работу.

—Скажи спасибо, что вообще что-то выдают,–Керн вылизывает поврежденную конечность.–Давненько меня так не били. Вернее, вообще никогда.

—Думаю, он сам приоткрылся,–Лукас растерян.–Я дважды проводил диагностику.

—И что там?–Керн перебирается поближе ко мне.

—А там…он как бы не очень и живое существо. Частично механизированное, частично газообразное. Так как–то…

—Ну да, он облаком стенку перемахнул…А потом резко перестал быть газообразным. Сомневающийся наш, мы с тобой вроде как тоже, частично живые, что тебя так взволновало?–Керн еще раз обследует лапу. Сейчас он похож на ту самую «собачку», которой его обозвали. На некоторых планетах Союза проживают такие зверьки.

—А вот когда он…ну твою кровь, Лиса, слизнул и эмоции впитал…–Лукас с трудом подбирает слова, как в самом начале нашего знакомства.