Господин барон
Шрифт:
— Первое и основное — массовые нарушения прав беженцев!
— У них есть какие-то особенные права? Работой и жильем обеспечиваем, чего еще?
— Они бегут из вашего города!
— Так я тут причем?
— Они бегут от ужасного к ним отношения, есть сведения, что вы используете рабский труд, запрещаете проведение национальных ритуалов и… — читавший прервался, глядя мне за спину, пришлось обернуться.
Негр шел через двор пританцовывая под неслышную музыку и дирижируя сам себе какой-то костью. В другой руке у него был череп, видимо —
— Это кто?
— Это тот самый людоед, которого у нас якобы эксплуатируют.
— Людоед?!
— Мы вообще-то предпочитаем говорить «человек с альтернативными гастрономическими предпочтениями», но от фактов никуда не денешься — постоянно норовит вцепиться в кого-нибудь зубами.
— А что у него в руке?
— Кажется, большая берцовая кость человека. Ничего страшного, владелец конкретно этой мертв уже давненько.
— И вы так просто об этом говорите?!
— Ну что поделать, в наших подвалах, бывает, пропадают люди, исторический, видите ли факт. Но большинство находится, во всяком случае к ужину приходят все. Еда у нас для сотрудников бесплатна, а в федерации по такому поводу даже мертвые поднимутся, сами знаете.
Шутки они не поддержали, провожая взглядами негра до тех пор, пока он не скроется за углом.
— Ладно, можно считать, что на тяжелую рабскую долю вы посмотрели, если хотите, можете потом с ним поговорить, он на кухню пошел, предпочитает отираться рядом с едой. — Я вспомнил, как недавно чернокожий напугал нас в подвале и с чувством добавил: — Коз-зел. Столько жратвы на него переводим! Ну да ладно, что там следующее?
— А-а… кхм. Похищение и заключение под стражу без суда. Установлено, что вами удерживается несколько человек, граждан федерации!
— Резонное замечание. Думаю, смогу объяснить, в чем именно вы заблуждаетесь на примере.
— Александэр! Ой, простите, ваша милость, не знал, что вы заняты.
— Ничего страшного, Эгельберт. Господа, это управляющий замком, господин Эгельберт фон Шнитце, историк и патриот. Что случилось?
— Зверь, господин барон! Опять вырвался! — Отчего-то в замке укоренилась дурная идея, что я способен чуть ли не уговорить здоровенного козла, и теперь как только он в очередной раз сбегал, все кидались ко мне. Что странно — среди волонтеров было немало крепких парней, но… но ведь всегда проще спихнуть работу на начальство, ему ведь нечем заняться.
Городские ребятишки! Слабоваты в коленках. Вот и приходилось то мне, то громиле Эрдару заниматься таким неподходящим делом. Еще, правда, козел не трогал двоих человек: повариху, опасаясь получить тесаком промеж рогов, и нашего людоеда, видимо, чуя родственную душу. А может просто по окрасу принимая за своего.
— Пошлите кого-нибудь за доспехами.
— Уже. Только прошу вас, Александэр, полегче! Это особенный экземпляр, породистый, немного нервный…
— Он своими нервами
— Зверь и Упырь сцепились, случайно разломали перегородку в стойле.
— Что, туриста не поделили?
— Нет, что-то другое, экскурсия в этот момент была далеко.
— Ну хоть что-то хорошее.
— Прошу прощения? — Конрад показал пальцем на доспехи. — Это — что?
— Видите ли, дорогой доктор, есть в замке одна скотина…
— Александэр! Как можно так о несчастном животном!
— Вот даже вы согласны, что он животное! И этот черный скот всех уже достал? Если бы не ваше упрямство, его давно бы прирезали!
— Дитя природы, просто немного игривое… — Управляющий упорно не хотел признавать, что с выбором вожака для замковых коз он серьезно просчитался.
Особа вдруг кашлянул и надменно выдал куда-то в сторону:
— Кажется, к списку обвинений стоит добавить расовую нетерпимость!
— Да ладно уж, расовую, так и говорите — межвидовую!
Я решительно нахлобучил шлем и двинулся к хлеву, откуда раздавались шипение, блеяние и жалобные крики неосторожного волонтера, загнанного дракой мохнатых ужастиков на потолочную балку.
Спустя пять минут и три новых синяка я вернулся.
— Порядок, раздевайте. — Пока я считал потери (что козы иногда кусаются я знал, но что они при этом рычат и мотают башкой, пытаясь оторвать кусок — это новость!) а комиссия о чем-то шушукалась в стороне, Дэн, страдальчески вздыхая, снимал с меня железо. — Эй, полегче!
— Прошу прощения, ремешок заело.
— Не заело, а зажевало. — Я осмотрел наруч, пряжку крепления перекосило. Мда. — Ладно, неси остальное в оружейную.
Быстро надев кафтан поверх наруча, я вернулся к комиссии.
— Кхм! — Из повернувшихся ко мне приличным человеком выглядел только Конрад, к нему и обратился:
— Прошу в темницу!
Доктор подозрительно прищурился, близняшки-общественники отгородились бумагами, Особа, так и не представившийся мужик с благородной проседью и породистой брезгливой физиономией, поднял бровь и фыркнул.
Тем не менее, все последовали за мной.
— Вот, как видите, наши подвалы просторны, чисты, уютны и соответствуют всем нормам. Убираются тут регулярно, питание заключенным приносят с общей замковой кухни, грех жаловаться. Впрочем, как вы видели, режим у них весьма свободный.
— И вы так же свободно используете труд заключенных!
Не оборачиваясь к Особе я пояснил для Конрада:
— Конечно, используем. Им, знаете ли, скучно. Хотя сейчас все сами увидите. Вот!
Близняшки сунулись в дверь и тут же отпрыгнули. Я, заглянув, понял, что ошибся.
— Прошу прощения, это наша замковая пыточная.
— У вас еще и пытают?
— Только по требованию туристов. Нам немного дальше, пойдемте.
Близняшка вроде-бы-мужского пола вдруг пригнулся как охотничья собака, взявшая след, и протянул: