Господин Дракон
Шрифт:
Серые, грязные окраины, никакими городскими картами не описанные, были настоящими трущобами. Йохан уже видел, что их с матерью бедная жизнь многим обитателям казалась мечтой.
На Сопротивление Йохан вышел благодаря фрау Хелен. Мать Поля имела бесчисленных знакомых в самых разных концах города. Какого рода эти знакомства были, Йохан уже догадывался, но своими предположениями не спешил делиться. Ни с кем, и уж тем более с Полем. Первые дни после возвращения в город Йохан, беззащитный и неуверенный, ходил в ботинках Поля. В протертом до дыр левом и в новеньком
Мутный и вечно пьяный точильщик ножей и ножниц с улицы святого Петра долго беседовал с Йоханом. Задавал разные странные вопросы, не смотрел в глаза и производил впечатление никчемного дурачка. Пока разговор не зашел о Герре Драконе. Тогда дурачка уже было не узнать. Вопросы посыпались такие, что ставили Йохана в тупик. Он всегда был наблюдательным и сообразительным мальчиком, но ответить на вопросы о размерах драконьей пещеры или вероятности входов и выходов из нее Йохан не смог. Повторял только, что был слишком напуган, чтобы все это заметить. Что знает только один выход, узкую щель в скалах позади основного входа в пещеру. Точильщика звали Шульц. Йохан просидел у него целый день, а вечером они вместе пошли на старую пристань. Дорогу Шульц велел запомнить, потому что в следующий раз Йохан пойдет здесь один.
Йохан запомнил дорогу и сейчас, пробираясь по ней к заброшенной пристани, внимательно следил за тем, чтобы никто за ним не шел. Он уже понял, что это было очень важно. Это были совершенно серьезные взрослые секреты. И то, что его до них допустили, было признаком взросления.
Тяжелая, слегка перекошенная дверь бесшумно открывалась внутрь. Йохан вошел в сторожку. Прошел через темную прихожую в большую, ярко освещенную керосиновыми лампами комнату. За деревянным столом сидело человек восемь. Все, кроме двоих, были уже знакомы Йохану.
– Йохан, присаживайся. Мы тебя ждем. Наши товарищи из северо-западного пригорода пришли послушать твою историю. Будь добр, расскажи все с самого начала.
Йохан посмотрел на новых товарищей. То, что он начинал замечать в подполье, его удивляло. Традиция выкуривать трубку мира, например. В трубке была явная дурь. Йохан не разбирался в этом совсем, но уже не раз слышал про «соль», «мед», «пыль» и другие, гораздо более экзотичные вещи. Термины окраин и трущоб. Из разговоров Йохан давно понял, что подполье зарабатывает на продаже наркотиков. Хорошо это или плохо, Йохан не брался судить. Но вот эти, например, «товарищи» явно болезненного вида, бледные и агрессивные, его смущали. Один из них, массивный и лохматый, в не слишком чистой одежде и толстой кожаной куртке, делавшей его еще шире в плечах, угрюмо поглядывал исподлобья и глухо покашливал в кулак.
Йохан снова начал рассказывать о том, как бежал из пещеры Герра Дракона. Его прерывали вопросами, в которых Герра Дракона называли «Зверь» или «Ящер».
– Йохан, ты уверен, что видел цепь от его лапы до стены? Ты уверен, что Ящер был прикован к стене?
– Да, это совершенно точно. Я когда полз, ударился
– Зверь слышал, как ты упал?
– Нет, он спал. Мордой на столе. Огромный, грязный…
– Хорошо, хорошо, Йохан. Про цепь.
– Да. Цепь тянулась от кольца в стене куда-то под стол. Я не совсем, но почти уверен, что цепь была обмотана вокруг его лапы.
– Спасибо, Йохан. Что еще ты можешь сказать про его размеры? Какой он?
И тут вмешался один из новых товарищей. Тот, что не кашлял, худой, с блестящими бегающими глазами и мокрым от пота лицом:
– Как ты вообще выбрался, малец? Что-то ты темнишь. И все он разглядел, и цепь, и то-се…
Тот, что кашлял в кулак, поддержал своего товарища взмахом руки.
Йохан, не зная, как реагировать на такие явно агрессивные вопросы, молчал.
– Мутный парень, – это сказал товарищ с северо-запада. Тот, что в кожаной куртке. Его хриплый и злой голос напугал Йохана. И говорил он так, будто его, Йохана, здесь не было. Он напомнил Йохану длинного злобного Акселя из школы и банду, которая не давала им с Полем проходу.
– Мутный, мелкий и смазливый.
Здоровяк подмигнул Йохану. Но в этом жесте Йохан почувствовал опасность и еще что-то настораживающее. Пристальное внимание.
Вступился за Йохана Сурен. Обычно молчавший на собраниях, он казался старше других. Сурен был художником и рисовал афиши для городского кинотеатра. Его длинные вьющиеся седые волосы закрывали лицо, когда Сурен наклонялся вперед, и он отбрасывал их назад сильным движением головы.
– Йохан говорит то, что видел, и у нас нет причин сомневаться в его словах. Ему выпал драконий жребий, он был на горе и в пещере. Его мать сейчас в тюрьме, потому что требовала от господина Мэра вернуть сына. Мы уже проверили его слова, так что, пожалуйста, Дизель, не обижай мальчика. Он и так достаточно пережил.
– Как скажешь, Сурен, как скажешь… – Дизель по-прежнему смотрел в сторону Йохана.
– Так и скажу, – Сурен привстал, – доверие вообще-то дорогая вещь. С ней нужно бережно обращаться. Так ведь, Дизель?
– Так, Сурен. Не пойму только, о чем ты.
– О доверии. Говорят, оно дороже денег. Дороже ли оно нашей дури?
Разговор перешел на совершенно непонятный Йохану сленг. Одно он понял, худой бледный Горан со своим огромным другом Дизелем поступает нечестно по отношению к Сопротивлению. Спор затянулся. То повышаясь до крика и ругани, то падая до шепота.
После первых же встреч Йохан понял, что Сопротивление – это в основном разговоры. А дела их – это торговля наркотиками. Все встречи подполья так или иначе ее касались. Сеть была очень строго и жестко устроена. Йохану нравились конспирация и дисциплина, которые были основой подполья. Наркотики и все, что с ними связано, Йохан не понимал и знать про это ничего не хотел. Зачем Сопротивление так много задавало вопросов о Герре Драконе, Йохан тоже не понимал. Что-то конкретное делать они не точно планировали.