Господин из завтра. Тетралогия.
Шрифт:
Дальше Лоб и смотреть не стал: бросил на стол пару купюр за скромный ужин, поднялся и неторопливо двинулся себе по делам. Если уж клиент начал стращать и грозить — значит, цена его в принципе устраивает. Ну, разве чуток поторгуется.
— …Полтысячи фунтов он, конечно, взад отспорил — для того о них и поминали, чтоб хорошему человеку уступить. Вот так вот все и обстояло, Савва Алексеич, — закончил отчет Демьян. А вот Яшка отчего-то замялся — мол, еще не все.
— Ну, Яша, не тяни му-му, говори уж.
Как раз вчера в Стальграде случился крайне неудачный пожар. Ничего особенного — так, сгорел десяток «Пищалей», рванул ящик пороха, и
— Соблазнили меня, Савва Алексеич, как есть обманули и захомутали. Заставили бумагу подписать — мол, удостоверяю подписью, что и впрямь получил две тысячи фунтов от господина Нефедова за продажу известного ему товара. А тут меня и на камеру фотографическую сняли — и притом аккурат в одном кадре с «Единорогом». И пояснили: мол, принимаем мы тебя, Яша, на постоянную работу. А откажешься работать али запросишь чересчур — так сдадим с потрохами хоть твоему хозяину, а хоть и полиции. А еще, говорят, военные ваши какой-то там страшный комитет госбезопасности учреждают — там тебя, мол, вообще на дыбу вздернут. Ну, а сделаешь все как надо — так и в обиду не дадим, и денежек добавим. Сами понимаете, этого вполне хватит, чтоб невинную русскую душу сбить с пути истинного.
Клоун. Дите малое. Знает, стервец, что после особенно удачных операций Лоб любит пошутковать и, в общем, спокойно к шуткам относится. Ну и ладно, шутить и мы умеем.
— Вот оно, значит, как. Подлым коварством изменник в наши ряды вступил. Презлым, понимаете ли, отплатил за предобрейшее. Гадюку болотную согрели мы на своей груди, кукушонка, родства не помнящего, вскормили… Ладно, Яша, молодец. Коли такие серьезные люди просят поработать — значит, надо работать, скрупулезно и тщательно. Подумаем при случае, что бы им еще такое дурное слить за их же фунты.
— Кстати, Савва Алексеич, о фунтах…
— Славно потрудились, ребята, славно. Но денежки покамест уж будьте любезны сдать — поди, не вы одни, такие правильные, работали. Не беспокойтесь, коли в отставку соберетесь — выходное пособие уж никак не меньшее получите. И без того премию получите преизрядную.
В отставку ребята соберутся не скоро. Во-первых, оба еще молоды-зелены, здоровы, как быки перед случкой, жить собираются долго и весело. Во-вторых, уж больно многим людям в Нижнем (а пожалуй что, уже и в России, если вспомнить вседела) они насолили. Пока за ними Лоб и Стальград — это один расклад, а вот в отставке будет совсем другой. Что Демьян, что Яша это отлично понимают и ни малейших претензий за душой иметь не будут.
— Савва Алексеич…
— Ну что тебе, Демьян? Что ж ты, добрый молодец, буйну голову повесил-то? — В кои веки Лоб был в исключительно хорошем настроении, так что не прочь был ответить на иные вопросы и развеять иные сомнения — в пределах разумного, конечно.
— Савва Алексеич, а все ж нехорошо получается, — с трудом выдавливал слова казак. — Выходит, это мы своими
Так. Чуть не забыл об этом пунктике Демьяна — вечно ему неймется, никак не привыкнет к субординации и порядку. Каждый солдат, как говаривал Александр Васильевич Суворов, должен знать свой маневр… СВОЙ, а не все маневры разом. Ничего, сейчас мы ребят малость пропесочим и отправим новую службу служить.
— Демьян, ученый ты наш, думаешь, нашего красавца так легко скопировать да улучшить? Голуба, давно ли ты в знатные оружейники-то выскочил? — ласково, с широкой улыбкой откликнулся Лоб. — Аль забыл, как на карабин Засечного крестился и собирался изничтожить как несомненное проявление нечистой силы?
И Яша, и сам Демьян невольно улыбнулись. История, что и говорить, давняя и презабавная. Все именно так и было — и крестился Демьян, и разломать первый «СКЗ» кинулся. Вот только нарвался на самого Ерему Засечного, готового свое детище хоть от нечистой силы, хоть от воинства ангельского оборонять. Ожесточенный, минуты на три, бой, после которого Демьяна откачивали с полчаса, Александр Михайлович ехидно и непонятно прокомментировал: «Ну, мля, Льюис и Кличко отдыхают!»
— Так что не казнись, Демьян, попусту. Ничегошеньки у наших покупателей не выйдет, только зря промучаются, точно тебе говорю. И вообще, ребятки, поручаю вам новое ответственное дело, — потянулся за кошельком Лоб. Извлеченная из оного премия Демьяну и Яше как раз чуточку превзошла первоначальное предложение господина «Нефедова». Пятьсот рубликов — годовое жалованье рабочего. — Берете еще троих по вашему выбору, только не громил, а вот таких, как Яша. По отдельности идете себе в «Шинок» и начинаете гулять — от пущего веселья и прибытка…
— И душу вытрясаем из суки Званцева! — восторженно подхватил Демьян, продемонстрировав улыбку аллигатора африканского. Действительно, без хозяина «Шинка» тут никак не обошлось.
А вот Яша, поджав губы, покачал головой. Умница.
— Не получится, Савва Алексеевич. Ни настоящего имени, ни настоящей цели Нефедов трактирщику не выложит ни за что. Люди при Владимире Дмитриче были свои, но их наверняка и трясти бесполезно, даже если найдем.
— Умный ты, Яша, прямо убивать пора, — весело и заразительно улыбнулся Лоб. А вот Яша чуточку занервничал. Но Савва Алексеевич продолжил вполне дружески: — Не то убивать, не то в университет отдавать, в большие люди выводить… Все правильно. Не надо господина Званцева ни о чем спрашивать. Гуляете себе, веселитесь, а под конец вечера разносите его поганое заведение вдребезги. Чтоб ни единой целой единицы мебели и ни одного местечка, куда усталый путник голову мог бы приклонить. Калечить посетителей не надо, но опять же нехорошо, если они на своих ногах и без единого синяка уйдут. Несолидно с нашей стороны.
— А как же…
— Ну хорошо, хорошо, — милостиво разрешил Савва Алексеевич. — Пару-тройку раз можете и Званцева приложить. Но опять же — без членовредительства, ясно? Мы все же честные охранники, немного торговцы, самую малость авантюристы и шпионы, но уж никак не убивцы и не преступники.
Получившие конкретные указания казачки просияли и резвым аллюром отправились исполнять. Ну да, это на что хорошее их нипочем не подвигнуть, а как пьянствовать и физиономии бить — это они всегда пожалуйста.