Господин легкого поведения

Серова Марина Сергеевна

— Это мое, — обиженно бросил механик, взял блокнот и демонстративно сел в кресло у стены, надувшись, как индюк.

— Александр Николаевич, что вы примостились там, как сирота казанская, давайте к столу, — обратился Кравцов к механику.

— Я тут посижу, мне удобно, — капризно ответил он. В глазах Кравцова засверкали молнии. Он бухнул кулаком по столу.

— Удобно, не удобно — нечего тут ломаться, как девочка! Быстро к столу!

Очевидно, решив не перегибать палку, механик придвинул свое кресло к столу. Остальные подвинулись, пропуская его.

Обозрев

собравшихся, Кравцов объявил повестку планерки: повышение качества мороженого, снижение потерь сырья, а также улучшение снабжения предприятия материалами, необходимыми для производства и для ремонта оборудования. После этого он представил меня, сказал, что я его доверенное лицо на предприятии, и велел выполнять все мои приказы. Два десятка глаз, будто буравчики, впились в меня, изучая. Выражение на лице главного механика я истолковала как «Видали мы таких важных птиц». Дальше пошло обсуждение производственных процессов. Начальница производства кисломолочных продуктов и мороженого, фигуристая тетка стервозного вида лет около сорока с короткой стрижкой осветленных волос, отчитывалась перед Кравцовым за большие потери сырья.

— Аркадий Никифорович, вы же понимаете, в каком состоянии оборудование. Большинство аппаратов шестидесятых годов, — с жаром говорила она зычным голосом, — часто приходится сливать испорченный продукт прямо в канализацию.

— Когда я все пойму, вы окажетесь за дверью, — предупредил ее Кравцов. — Я хочу, чтобы вы вместе с главным технологом разобрались, почему в прошлую пятницу осело две тонны пломбира. Второе — сократите расход пленки. Вы что ее, едите?

Начальница производства послушно кивала и делала записи в своем толстом ежедневнике. Я тоже сделала в своем блокноте пометки.

— Про недостачу масла мы поговорим потом отдельно, — недобро взглянул Кравцов на руководителей коммерческой службы. Завскладом, толстяк с блестящим, будто намазанным маслом, красным лицом при этих словах зябко поежился.

— Где лакоткань для автоматов, оплаченная месяц назад? — обрушился генеральный директор на начальника снабжения.

— Мы скоро привезем, — произнес сонный крупный мужчина с выпученными глазами.

— «Скоро» уже было на прошлой планерке, — напомнил ему Кравцов.

В зал заседаний заглянула обеспокоенная секретарша:

— Извините, Аркадий Никифорович, из цеха мороженого позвонили и сообщили о несчастном случае. Кому-то руку в конвейер затянуло.

— Та-ак, — зловеще протянул Кравцов, — как вы, мать вашу, работаете? Нина Васильевна, идите в цех, разбирайтесь!

Начальница цеха мороженого сорвалась с места как ошпаренная. Окончание планерки из-за несчастного случая получилась скомканным. Кравцов расходился все больше и больше. Он никому не давал вставить слова, чуть что, грозил увольнением.

— Евгения Максимовна, я сейчас в цех мороженого, вы со мной, может быть, это очередная провокация, — сказал мне Кравцов, распустив взгретых руководителей восвояси.

Глава 4

В цехе мороженого метались женщины-фасовщицы, с белыми лицами. Слышались

крики и плач. Кравцов решительно прошел к печам. Я следовала за ним по пятам. У печного конвейера, по которому из печи выезжали поджаристые вафельные стаканчики, стояла кольцом кучка людей. С ленты конвейера на белоснежный кафельный пол капала кровь. По количеству крови я поняла, что у пострадавшего нешуточная травма. Кравцов раздвинул стоявших у конвейера людей и заглянул вовнутрь. Я протиснулась за ним. На полу, прислонившись к стене, сидел седовласый человек. Его кожа была неестественно серого цвета, а взгляд блуждал. Посмотрев на искореженную руку, я констатировала множественные открытые переломы и разрывы мышц.

— Антишоковое ему вкололи? — спросила я, обращаясь к толпившимся вокруг работникам.

— Вам задали вопрос, — рявкнул Кравцов на начальницу цеха мороженого, — что стоите памятником, где аптечка? «Скорую» вызвали?

— У нас нет аптечки, марлей руку перетянули, — запинаясь, пробормотала она, пряча глаза. — Мы заказывали в снабжении…

— Вы у меня за ворота вылетите! — взревел Кравцов. — У вас второй случай за неделю! «Скорую» вызвали?

— Вызвали, но они разве быстро приедут, — сказала начальница цеха со слезами в голосе.

— Вы сказали им, что заплатите за вызов? — не отставал от нее Кравцов. Она молчала, опустив глаза.

— Ни на что не способны! — с негодованием рыкнул Кравцов, набирая номер «Скорой» на своем сотовом.

Я вытащила из толпы молодого долговязого паренька в белом халате с синими нашивками цеха мороженого.

— Как все произошло? Ты видел? — прижала я его к стене вопросами, не давая опомниться.

— Семеныч, он это… полез наверх, сказал, что смазать, и залез рукой под ограничительную планку, — часто моргая, заговорил он. — Потом слышу: бабы кричат, бросился, отключил машину, но ему уже руку намотало.

Я выпустила отворот его халата и отступила. В это время Кравцов распорядился, чтобы пострадавшего погрузили в служебную машину механика и отвезли в больницу.

— Пойдемте, Евгения Максимовна, тут больше делать нечего, — тронул он меня за локоть, — типичная халатность рабочего, или у вас иное мнение?

— Нет, полностью с вами согласна, — кивнула я.

— Да тут половину работников нужно гнать к чертовой матери, — с досадой махнул рукой Кравцов, — сплошные идиоты. И держим ведь! Новых-то хрен найдешь, хотя у нас на комбинате одна из самых высоких средних заработных плат в городе. Текучесть кадров страшная.

Через полчаса мы вновь сидели в кабинете Кравцова. Я разглядывала свой новый, с сырой печатью пропуск, полученный в отделе кадров. Кравцов, сидя в своем кресле, наливал из кувшинчика сливки в свой кофе.

— Вам налить? — поинтересовался он у меня. Я, поблагодарив, отказалась. Он поставил кувшинчик на поднос и взял свою чашку. — Ну как у вас впечатления о «Молочных реках»?

Я ожидала этого вопроса.

— Если говорить об организации охраны объекта, то я бы сказала, что неплохо, — ответила я, посмотрев на него. — Конечно, мне надо самой все проверить.