Господин моих ночей (Дилогия)
Шрифт:
У широко распахнутых ворот, через которые в Кайнас текла бесконечная река из пеших, конных, обозов дежурили основные группы проверяющих. Даже издали было заметно, как их много. Редкие горожане и отдельные повозки покидали столицу через воротца справа. Там сейчас стояли двое знакомых мне караульных. И ни одного мага.
— Утро доброе, госпожа, — немолодой мужчина со смуглым, изрытым оспинами лицом почтительно кивнул.
Второй стражник, рыжий лагорец, который в это время проверял подлинность меток у стайки хихикающих и краснеющих девиц — водил над их запястьями
Повторного приглашения нам точно не требовалось. Спокойно, стараясь не сбиться на быстрый шаг, не побежать вошли под арку ворот. Сейчас охранник поднимет преграждающую путь перекладину и… Неужели получилось?
Мы были почти у выхода, когда в спину ударило требовательное:
— Стоять!
Сердце замерло, а потом оборвалось и рухнуло вниз, в зияющую под ногами бездну. Но я все же нашла в себе силы медленно развернуться.
У двери в караулку застыл еще один лагорец. Высокий, широкоплечий, хмурый и совершенно незнакомый. Единственно, что утешало — не маг.
— Кто такие? Почему пропустили без проверки? — раздраженно бросил он стражникам.
— Так как же… Госпожа же… — затоптался на месте рябой варриец, а рыжий лагорец наклонился к уху незнакомца и что-то зашептал.
— Не имеет значения. Правила одинаковы для всех, и вы это знаете. Получите взыскание за халатность, — оборвал его проверяющий и направился в нашу сторону. — Покажите ваши печати.
Я беспомощно смотрела, как мужчина приближается — каждый его шаг отзывался в душе похоронным звоном. Сейчас он дойдет и… Что тогда? Я-то покажу метку. Может, этого ему будет достаточно? Увидит нхоран и успокоится. А если нет? Сэлн точно без сопротивления не сдастся, вон, как напрягся, почти не дышит. Что же делать? Как медленно этот лагорец идет… и как невероятно быстро…
Вот он уже в трех шагах…
В двух…
— Вы меня слышите, уважаемые? Я хотел бы…
— Похвальное рвение, Мадис, но, думаю, стоит его приберечь для другого случая, — раздался откуда-то сбоку знакомый веселый голос, и я в первое мгновение не поверила своим ушам. А потом и глазам. Вдоль крепостной стены к нам спешил Рик Харт собственной персоной. — Я знаком с этими женщинами и могу подтвердить личность госпожи Беар и ее… — Маг посмотрел на Сэлна, прищурился. Его взгляд засиял, стал холодным, колким, но тут же потух, и Рик, запнувшись лишь на мгновение, продолжил, как ни в чем не бывало: — И ее служанки, госпожи Уны. Пропустить.
— Ты не имеешь права, — вспыхнул незнакомый лагорец.
— Имею, — любезно уведомил Харт. — И, как старший по званию, приказываю не вмешиваться. Я знаю, что делаю, и за свои действия готов отвечать. Что вы стоите? — Это уже охране. — Я велел пропустить. Выполняйте.
Собеседник Рика стиснул зубы, но больше возражать не стал и отступил. Перекладина поднялась, и мы в полной тишине покинули город.
— Получилось, — сжав мои пальцы, лихорадочно
Молча кивнула, радоваться не было сил. А в голове билась одна мысль:
«Рик все понял, догадался, увидел, что перед ним не Уна. Почему же отпустил?»
Сразу за городским предместьем начиналась дубовая роща. Постепенно она смешивалась с березами, а потом, за маленьким озером, терялась в густом болотистом лесу. Мы с Уной редко рисковали забредать за озеро, довольствуясь тем, что собирали неподалеку от города. Здесь было безопасно. Вдоль дорог регулярно проходили патрули, задерживались, осматривались, поверяли, если им что-то казалось подозрительным. Стоит крикнуть — обязательно кто-нибудь, да услышит.
Вот и сейчас, мы миновали окраинный домик примыкающей к Кайнасу слободки, дождались Уну, которая очень быстро к нам присоединилась, свернули в заросли и остановились за ближайшими деревьями. Углубляться в лес мне не хотелось.
Служанка молча передала ли Парсу его вещи, тот, также не говоря ни слова, быстро переоделся, сунул помощнице в руки собранную в комок женскую одежду. Потоптался на месте.
— Тебе пора, Сэлн.
Больше всего на свете я мечтала сейчас поскорее покончить с этим неприятным делом, вернуться домой, забыть все, как страшный сон, и я не понимала, почему мой пока-еще-жених медлит.
— Да, пора, — задумчиво протянул мужчина. Выглядел он при этом каким-то смущенным.
— Слово, — напомнила нетерпеливо. — Верни мне слово. Ты обещал.
Помолвки обычно расторгались там, где их заключали — у алтаря Каари. Но в редких случаях, когда попасть в храм Пресветлой по каким-то причинам было невозможно, и оба, связанных клятвой, давали свое согласие, разрешалось это сделать в любом удобном месте. Просто в присутствии свидетеля произнести формулу отречения. Открыто прийти в храм ли Парс не мог, свидетель у нас имелся, так что ничто не мешало осуществить задуманное.
Кроме странного поведения жениха.
Он продолжал мяться, отводил взгляд и явно не торопился освобождать меня от данной в детстве клятвы.
— Очнитесь, милорд, — Уна даже не пыталась скрывать своей неприязни к нашему гостю. — Говорите, что должны, и уходите, пока никого нет. Будете тянуть, сами попадетесь и на госпожу беду накличете.
— Она права, Сэлн, надо торопиться. — Я тоже начала волноваться. — Кайнас совсем близко, в любую минуту может кто-нибудь появиться. Грибники, хозяйки, выбравшиеся за ягодами, патруль, в конце концов. Давай расстанемся поскорее.
Ли Парс нехотя кивнул и начал произносить ритуальную фразу.
— Я, Сэлмон ли Парс, наследный герцог Сигирил, по доброй воле, без принуждения…
Хвала Пресветлой, наконец-то. Сейчас он закончит, я, в свою очередь, добавлю, что согласна, Уна подтвердит, и…
— …Призываю в свидетели Пресветлую Каари и всех, находящихся здесь людей…
Ли Парс вдруг запнулся, не произнеся последних слов и заключительного: «Расторгаю».
Да что, в конце концов происходит?
— Сэлн?