Господин мой, рыцарь

Енцов Юрий

Двое других свободных от секса стражники небрежно направили на Люка арбалеты. Рыцарь остановился, медленно достал из кожаного кошеля на перевязи пергамент – письмо короля, и, показав его, возгласил:

– Да здравствует король!

Никакой реакции не последовало. Видимо жалование давно не платилось не только портовой страже. Еще только приближаясь к этой заставе, Люк примерно понял, что тут происходит и определил отношение стражников к нему – подъезжающему одинокому всаднику. Если бы конных было несколько, дорожная охрана, скорее

всего, прервала бы свою повседневную деятельность и как-то подобралась, стараясь придать себе почтенный вид. Но всадник был один и не в одежде цветов королевского флага.

Начальник стражи, стоявший спиной у нему, облокотившись на повозку, обернулся, подошел и лениво поприветствовал проезжающего, небрежно коснувшись забрала своего шлема. На нем была довольно нарядная красная куртка, расшитая золотыми позументами. Скользнув глазами по письму, даже не взяв его в руки, он очень внимательно осмотрел самого Люка: его коня, упряжь, поклажу, и, подумав, сказал:

– В добрый путь, господин рыцарь!

– Пусть твой человек разрядит свой арбалет! – ответил ему Люк, не спеша трогаться с места.

– Эй, ты, слышишь, что говорит господин рыцарь! – вальяжно распорядился начальник стражи.

Проехав немного, лишь несколько саженей, Люк услышал отчетливый звук спущенной тетивы арбалета. Он тут же вскинул свой арбалет, спрятанный за щитом, и, почти не целясь, выстрелил в стражника. Затем он развернул коня на месте, чуть коснулся его тугих боков шпорами, и, выхватив меч из ножен, снес голову второму солдату, сидевшему на повозке и попытавшемуся слезть. Затем, быстро соскочив с коня, Люк в два взмаха снес головы двум частям шестиногой фигуры под виселицей.

Оставшийся в полном одиночестве, без своих подчиненных, от которых остались только окровавленные судорожно шевелящиеся тела, начальник стражи вытаращил на него глаза:

– Проклятье! В чем дело! – закричал он. – Как ты смеешь убивать моих людей! Мы служим королю.

– Я услышал звук спущенной тетивы, – пояснил Люк.

– Но в тебя не стреляли, – тяжело дыша и наливаясь дурной кровью, зарычал теперь уже бывший начальник стражи… перебитой Люком.

– Я этого не знал… К тому же, твои люди не проявили должного почтения к особе короля, – пояснил свои действия Люк. На самом деле ему очень не понравилось то, что не достаточно почтительно встретили его самого.

Рыцарь развернул коня и не спеша поскакал дальше, но не успел проехать и мили, как услышал сзади какой-то слабый крик. Оглянувшись, увидел бегущую за ним девушку. Он придержал коня, который с большим удовольствием перешел на шаг.

Вскоре раскрасневшаяся, тяжело дышащая девушка догнала его и упала на колени под самые ноги коню. Она была босая, в одной юбке и наскоро накинутой кофте, и, видимо, что-то хотела сказать, но не могла произнести членораздельного звука. Люк остановился и подождал, когда она отдышится.

– Моя мать послала меня к вам… – наконец произнесла девушка. – Возьмите

меня к себе в услужение.

Девушка была очень мила, свежа, с правильными чертами лица. Ее светлые, пепельные волосы растрепались, но это ее ничуть не портило.

Сердце Люка сжалось, конечно, юная особа была очаровательна, но знакомство с нею не входило в его планы. Он отчетливо понял, что поступил так непродуманно, попросту глупо во многом из-за ее обнаженных прелестей. Но дальше продолжать эту глупость не следовало:

– Мне не нужны слуги, – ответил он и попытался осторожно объехать девушку. Та вскочила и бросилась к нему, ухватилась за стремя, за ногу и принялась целовать его железный сапог.

Он опять остановился и оглянулся назад. Люк смутно различил, что на виселице, как будто что-то происходило: то ли там теперь было уже два висельника, то ли кто-то взобрался на перекладину. Потом рыцарь посмотрел вперед, где милях в двух-трех вился дымок.

– Что там дальше? – спросил Люк девушку.

– Постоялый двор, – ответила она. – Там они встретили нас… в первый раз.

– Наверное, вы с ними плохо расстались? – предположил Люк.

– Стражники ехали на свой пост, – сказала девушка. – Начальник предупредил Бруйда, что бродяжничество запрещено законом. И если он встретит нас еще раз, то повесит.

– А твой отец решил, что он пошутил? – спросил Люк.

– Мы шли в порт, чтобы убраться с острова, – сказала девушка. И это единственная дорога.

– Значит нам не по пути, ведь вам надо в противоположную сторону? – переспросил Люк, кивнув на постоялый двор.

– Теперь уже все равно, у нас больше нет денег перебраться через пролив, – ответила девушка.

Люк снова оглянулся назад. Теперь виселица была пуста, а от нее к ним навстречу двигалась какая-то фигурка. Девушка, прищурившись, посмотрела назад и сказала:

– Это мама.

– Ты можешь ее здесь дождаться, – предложил Люк, – а мне пора ехать.

Девушка опять вцепилась за его ногу и принялась целовать заляпанный кровью сапог. Люк, не долго думая, наклонился над ней, схватил под мышку и, перекинув через седло, поскакал дальше. Вскоре он приближился к постоялому двору и шагов за сто пятьдесят опустил девушку на землю. Затем рыцарь подскакал к самому дому, слез с коня. Девушка бежала за ним.

Здесь все было приспособлено для приема путников: конюшня, большой дом и навес, под которым стояли грубые столы с чурбаками.

– Коню сена, мне мяса и пива, – приказал Люк подошедшему хозяину, крупному человеку с длинными волосами, перетянутыми шнурком. На нем были белая рубашка и серый фартук – символ его профессии.

– Добро пожаловать милостивый государь рыцарь, – сказал хозяин, приглашая Люка жестом войти в дом.

– Я сяду здесь, на свежем воздухе, – сказал Люк. Он вынул серебряную среднего размера монету и бросил ее хозяину. – А ты поторопись, сено должно быть свежим, а мясо горячим.