Господин наставник
Шрифт:
— Когда мне было пятнадцать, я так не думал. Я не считал нужным задумываться о манерах и заботиться о том, о чем мои друзья не заботились, а девочки в школе, казалось, делали все для парней, которые пользовались ими и относились как к пустышкам.
Бриэль молчит, но могу сказать, что она впитывает каждое мое слово. Я редко говорю о своем прошлом, и никогда не делился с ней информацией о своей матери.
— Когда я спросил ее, она сказала мне, что если вести себя как джентльмен, то это заставит красивых женщин заметить меня,
— И она действительно была права? — спрашивает Бриэль, улыбаясь.
— Должен признать, да, — я подмигиваю ей через плечо.
Не могу удержаться, и смешиваю ей тот же коктейль, который она пила на первой встрече. Я помню ее напряженные плечи, румяные щеки, от которых мой член тут же начал твердеть. Она сидела одна в баре, спокойно потягивая этот напиток, пока ждала меня, чтобы изменить весь свой мир.
Сейчас я играю по правилам, но дурное предчувствие, охватывающее все мои внутренности, напоминает мне, что сегодняшняя ночь — разовое соглашение. Я должен показать ей самые ужасные вещи, тем самым подталкивая ее к решению, что мужчина, который ей нужен, не я. Посмотрим, смогу ли я это провернуть. Потому что, блядь, я чертовски боюсь, что поменяю свою привычную жизнь, если она меня об этом попросит.
Сконцентрировавшись, я вручаю ей бокал, наполненный персиковым ликером и содовой. Она подносит бокал к губам и улыбается, когда пробует.
— Ты запомнил.
— Конечно. Это моя работа: запоминать, что любят мои клиенты, а что нет.
Когда я произношу слово «клиент», ее улыбка увядает. Я чувствую, что мы оба знаем — она нечто большее. Все усилия, которые я приложил сегодня, доказывают это.
Мы выпиваем наши напитки, и я чувствую, как атмосфера вокруг нас начинает накаляться.
Взгляд Бриэль скользит к двери, где до сих пор стоит моя черная сумка.
Я приподнимаю бровь, и улыбка появляется на ее губах.
— Ты выглядишь нетерпеливой.
— Ты сказал никаких веревок, кнутов и цепей, тогда почему я должна чувствовать что-то, кроме волнения?
— То, что я не собираюсь тебя сегодня вечером связывать и пороть, не значит, что ты не будешь в моей власти.
Я сказал «сегодня вечером», но на самом деле имел в виду «всегда». Вот так вот, и мне стоит помнить об этом.
Бриэль выглядит задумчивой, интересно, когда она собирается посвятить меня в мысли, роящиеся в ее голове. Ей требуется еще несколько глотков коктейля.
— Игра закончится здесь?
— Игра? — черт, теперь мне действительно любопытно. Она перемешивает напиток в своем бокале.
— Мне просто любопытно. Очевидно, что у тебя есть высокооплачиваемая работа. Ты носишь костюмы и можешь позволить себе место, подобное этому, — она указывает руками на номер, — и я знаю, что ты не ищешь партнера. Тогда почему ты делаешь это?
— Мы обсуждали это раньше, Бриэль. Мне нравится обучать. Мне нравится делать с женщиной то,
Она кусает губу, неудовлетворенная моим ответом.
— Как ты думаешь, ты сможешь когда-нибудь от этого отказаться?
Ее вопросы становятся слишком личными. Я могу положить этому конец прямо сейчас всего одной командой, но не буду. Она хочет понять, что творится в моей голове, но сомневаюсь, что ей это понравится.
— Не планировал этого.
— То есть, если ты найдешь идеальную сабу, которая будет устраивать тебя как в спальне, так и за ее пределами, ты не прекратишь встречи с клиентками?
С моей стороны потребуется поверить в невозможное, а доверие моя не самая сильная сторона, учитывая мое прошлое. Раны все еще свежи. Кровоточат. Я не могу полностью открыться ей, не сейчас, когда она одержима Кирби.
Встав со своего места, я направляюсь к двери за своей сумкой.
— Иди в спальню, сними пальто и жди меня.
Она беспрекословно повинуется, ее ступни мягко касаются ковра, когда она пересекает гостиную.
Я беру несколько кубиков льда из бара, и направляюсь в спальню. Бриэль стоит возле комода, проводя пальцами по хрустальной вазе, которая на нем стоит. Изгибы ее бедер в подвязках заставляют мой член встать.
Я становлюсь возле нее и шепчу на ухо:
— Повернись и позволь мне на тебя посмотреть.
Она медленно оборачивается, позволяя мне полностью оценить весь ее вид в красивом нижнем белье.
Господи. Блядь. Я кладу ей в рот один кубик льда.
— Соси.
Ее глаза округляются. Я люблю, когда моя самая простейшая команда удивляет ее. Ее губы смыкаются вокруг кубика льда и, закатив глаза, она их закрывает. Другим кубиком льда я обвожу ее пупок, и ее живот от неожиданности напрягается.
— Сегодня ночью ты моя. Моя игрушка. Ты будешь делать то, что я хочу. Ты поняла?
Она медленно кивает.
— Ответь мне, зверушка.
— Да, Сэр.
Ее кожа вспыхивает от холодного прикосновения, когда я перемещаю кубик льда к ее тазовой кости, ближе к трусикам. Она втягивает воздух и задерживает дыхание. Я опускаюсь на колени, мои губы следуют за дорожкой растаявшего льда, а язык лижет обжигающий холод на ее коже.
Я возбуждаю ее, губами лаская кожу над резинкой трусиков, пока она не начинает извиваться, стараясь прижаться сильнее к моим губам. Еще неясно, кого из нас я возбуждаю, но больше всего на свете сейчас я хочу попробовать ее сладкую киску.
Мы все еще стоим перед зеркалом, и я поворачиваю ее, чтобы она встала напротив него. Ее грудь вздымается, глаза горят возбуждением. Если сегодняшний вечер действительно должен стать последним уроком, сентиментальная сторона, которая так редко просыпается во мне, должна убедиться, что она готова.