Господин Орлов или Дело о розовом бриллианте
Шрифт:
– Трудно вспомнить. Всё верно, я в тот день отлучался… Думаю, где-то около пяти, сэр.
– Во сколько Вы вернулись?
– Около полуночи, сэр.
– Вы знаете, что сегодня утром обнаружилась кража драгоценностей у Её Светлости.
– Да, сударь, – голос секретаря слегка дрогнул.
– Скажите, где Вы были в обозначенный Вами промежуток времени?
– Я.. Я не могу ответить на
– Прошу прощения, но я вынужден повторить его.
– Я ничего не могу Вам сказать, сударь.
– Но ведь от этого зависит ваше alibi. Если Вы скажете мне всё честно, я просто проверю Вашу инобытность, и на этом мы закончим. Только Ваша честность поможет мне установить Вашу непричастность к этому преступлению.
– Я ничего не скажу.
– Этим Вы только вредите себе. Позволю себе предположить, что… – тон Орлова стал глуше. – Если дело касается дамы, Вы можете быть уверены, что её честь никак не будет скомпрометирована. Я гарантирую Вам полную конфиденциальность.
– Нет, сударь. Я отказываюсь отвечать.
– В таком случае, Вы не оставляете мне выбора. Мне придётся арестовать Вас.
– Это Ваше право, сударь. Больше я ничего не скажу.
– Ну, как знаете, как знаете.
Орлов отвернулся и сделал пару шагов, но тотчас же обернулся на каблуках и предпринял последнюю попытку.
– Вы твёрдо уверены в своём решении, месье? Ведь, если мы не найдём истинного преступника, то, за неимением лучшего, вину повесят на Вас.
– Вы стараетесь запугать меня, сударь. Я уверен в законах Вашего Отечества, ровно как и в том, что они не допустят обвинения невиновного.
Плотно сжав губы, Орлов тяжело вздохнул. Пару мгновений он отсутствующе смотрел в пустоту, затем, коротко и резко кивнув, произнёс:
– Я вынужден сообщить в отделение сыскной полиции о факте предумышленного сокрытия обстоятельств, касающихся дела об ограблении.
– То есть, попросту говоря, Вы арестовываете меня?
– Да, именно так, – мрачно кивнул Орлов.
После того как секретарь был
– Ваша Светлость, скажите, у кого я могу осведомиться о быте вашей челяди?
– Вы можете переговорить с дворецким, я сейчас вызову его.
***
– Ничего такого, сударь, хотя… Дайте подумать… Кажется… Ах, да, вспомнил. Вроде бы ничего такого, но, как мне кажется, для Вас этот факт будет небезынтересен, господин следователь. Месяца как с четыре назад был уволен лакей, Ефим Бочаров. Был довольно примерный малый, никаких проступков за ним не числилось, очень исполнителен был, да. Как вдруг… Будто бы бес в него вселился, господин следователь, – при этом дворецкий так театрально-картинно всплеснул руками, а лицо его выказывало настолько неподдельное эмоциональное оживление, что Орлов прыснул и рассмеялся. – Ну что Вы так, господин следователь, смеётесь над стариком!
– Прошу… Прошу простите… Продолжайте, – проговорил Орлов сквозь смех, беря себя в руки.
Дворецкий метнул на него добродушно-недоверчивый взгляд и продолжил.
– Так вот, он начал, будто б с цепи сорвался, неожиданно напиваться, кутить по кабакам, хамить, даже графине один раз он, заявившись в пьяном виде, наговорил такого… Тут даже сапожнику не впору слушать такие вещи! Вот после этого его и уволили.
– Хм.. А вот это интересно.. чрезвычайно интересно, – проговорил Орлов, потирая подбородок.
ГЛАВА 2. ДЕЛО ИЗ АРХИВА
Высокий человек в круглых очках и длинном тёмно-зелёном плаще достал с полки толстую-претолстую папку и положил на стол, подняв, тем самым, плотное облако пыли. Послышалось чихание. Длинные, крючковатые пальцы поминутно переворачивали страницы и водили по строкам. Пальцы принадлежали начальнику архива сыскной полиции – Николаю Николаевичу Кожемякину.
– Так, так-так-так… – проговорил чуть сиплый голос. – Ага! Вот, нашёл, Вячеслав Андреевич. Ефим Бочаров. Спешу вас порадовать! Этот субъект отбывал наказание в губернии N., за кражу, – добавил Кожемякин.
– Превосходно! – глаза Орлова сверкнули янтарным блеском. – Где же он сейчас?
Конец ознакомительного фрагмента.