Господин поручик
Шрифт:
– Что с Домиником? – перебил его Серж.
– Живой! То есть был... сейчас я не знаю...
– Дальше.
– Ну вот... Красавчика взяли живым, но Базен сдох. Тогда Франк назначил себя главным и предложил сдать вас Корсиканцу, чтобы замириться с ним. Но никто не знал, где вы прячетесь в городе, а Красавчик не сказал, даже когда ему подпалили пятки... Тогда решили вызвать вас на встречу. Симон был при Доминике связным и подсказал как... вот и все... пощадите... – Пьеро бурно разрыдался. – Я не хотел, меня заставили...
– Алекс... – Серж повернулся ко мне. – Я знаю, ты будешь
– Подожди, – я сделал знак ему замолчать и принялся допрашивать пленного. А когда закончил, ненадолго задумался.
По большому счету мне плевать на долги анархистов, свары клошаров и на самого Красавчика, в том числе. Но есть один очень неприятный момент, который не позволит мне остаться в стороне. Дело в том, что Доминик знает где расположена наша база. Да, он еще не раскололся, но это совершенно не значит, что так будет всегда. При должном подходе язык развязывается у всех. Бывают исключения, но столь редкие, что только подтверждают это правило. Поэтому, короля клошаров надо либо спасать, либо... убивать. Другого не дано. Правда, можно перебазироваться куда-нибудь, но этот вариант чреват многими сложностями. Гораздо проще вырезать активных заговорщиков, благо их осталось всего трое. Так что...
– Идем вместе.
– Этот нам еще нужен? – деловито поинтересовался Умник.
– Нет.
– Пощадите-е-е... – обреченно завыл клошар, но тут же заткнулся и захрипел, фонтанируя кровью из распоротой сонной артерии. Умник, по своему обычаю, перерезал ему глотку от уха до уха.
– Серж... – я поморщился, смотря как анархист тщательно протирает свой тесак платочком – А нельзя было... ну... менее эффектно, что ли? Или тебе просто нравится так?
Умник на несколько секунд задумался и совершенно серьезно ответил.
– Наверное... да. Нравится. Это так... волнительно. Гораздо приятней, чем просто убить...
– Исчерпывающе. Пожалуй, на этом закончим. Выступаем. Диспозицию изложу по пути.
Дальше все прошло словно по нотам. Но, только до определенного момента.
«Община» оказалась практически пустой – почти все клошары на время смуты разбежались кто куда. Мы вошли с двух сторон и аккуратно перестреляли обдолбившихся наркотой заговорщиков. Но на этом, все успехи закончились и началась сплошная хрень.
Сначала, откуда не возьмись, выскочил какой-то малец и, прежде чем я успел его завалить, пальнул в нас дуплетом из лупары. Основной заряд прошел мимо, но одна картечина все-таки попала Сержу в бедро. И засела в нем очень глубоко. Анархист сразу охромел, но к счастью, остался на ходу.
Но и это не все. Очень скоро выяснилось, что мы приперлись в «общину» совершенно напрасно, так как Красавчик уже был мертв. Эти уроды мало того, что сожгли ему ступни и переломали все кости, так еще вспороли живот. Как признался один из недобитых заговорщиков – думали, что он проглотил ключ от своего сейфа. Который нашли чуть позже в тайнике.
Тьфу, дебилы!
Вот такая незавидная судьба оказалась у короля клошаров. Пять лет править железной рукой, пережить взлеты и падения своего королевства, переиграть кучу претендентов на трон, со слов Сержа, весьма достойных претендентов
Слабым утешением нам послужили двадцать пять тысяч франков и пятьсот фунтов стерлингов из сейфа Красавчика. А вот где он хранил общак, не знал никто. И теперь уже и не узнает.
Сука, дурацкий день...
Глава 13
Франция. Марсель. Квартал Ле-Панье. Улица Призон.
25 ноября 1919 года. 22:00
– Ему смогут помочь только в больнице...
– Нет, – Лили досадливо прикусила губу. – Никаких врачей.
– По-другому нельзя. Это слишком сложный случай.
– Но ты же помог брату Доминика! – Воробышек сложила ладони в умоляющем жесте. – Попробуй, я умоляю тебя.
– Хорошо, – я заставил себя кивнуть. – Посмотрю еще раз. А ты приготовь мне кофе...
– Конечно! – Лили вскочила и метнулась к плите. – Тебе же без сахара? Да-да, я знаю...
Всегда уверенная в себе, дерзкая и гордая, Воробышек сейчас была похожа на обыкновенную растерянную девчонку.
Я вздохнул и вышел из кухни.
Серж спал, оглушенный большой дозой лаудаума [20] . На осунувшемся синюшно-бледном лице застыли крупные капли пота, при каждом вздохе грудь тяжело вздымалась, а по телу пробегали мелкие и частые судороги.
20
лаудаум – спиртовая настойка опия.
Правая нога Умника превратилась в толстое бревно, покрытое черной блестящей кожей. Из нескольких лопнувших волдырей на ней, сочилась желтоватая, омерзительно воняющая сукровица.
Стараясь не отводить глаза, я осторожно нажал пальцем на бедро и невольно вздрогнул, когда послышался сухой отчетливый скрип.
«Гангрена... – диагноз не вызывал никаких сомнений. – И самое пакостное, что я ничего не смогу сделать. Будь очаг воспаления чуть пониже, еще куда ни шло, можно было бы попробовать ампутировать самому, но здесь придется вычленять ногу из тазобедренного сустава, а с этим справится только опытный хирург, причем в больничных условиях...»
После того как мы вернулись из канализации, я тщательно обработал ранку на ноге Умника, но даже не стал пробовать вытащить картечину, потому что она застряла очень глубоко, почти у самой кости. Понимая, что может быть осложнение, предложил обратится к мэтру Гинадону, но, Умник и Воробышек отказались наотрез. Мол, пустяк, само пройдет.
Действительно, поначалу ничего не предвещало беды, рана не выглядела воспаленной, Серж прекрасно себя чувствовал, но, уже к утру, его стала бить сильная лихорадка, а к вечеру, нога начала стремительно воспаляться.