Господин поручик
Шрифт:
– Даже не знаю, что сказать...
– Начните с самого начала, – спокойно посоветовала Ульяна.
– К сожалению, очень мало помню о себе... – выдавил я из себя.
– Это как? – цветочница удивленно приподняла брови.
– Последствия контузии.
Ульяна скептически улыбнулась.
– Я не лгу. Помню, что воевал в составе Русского экспедиционного корпуса, потом в Русском легионе Чести. В звании поручика...
– И награждены высшей наградой Франции, за проявленное геройство, – дополнила за меня Ульяна.
–
– Глаша и Фрося копались в подшивке старой прессы и нашли вот это, – Уля достала их кармана передника аккуратно сложенную газету, – это вы?
Я взял ее в руки, развернул и уставился на пожелтевшую фотографию бравого поручика в лихо заломленной фуражке на перебинтованной голове и знаком отличия Почетного легиона на гимнастерке русского образца. Текст гласил, что высшую награду Франции вручили начальнику пулемётной команды Русского легиона Чести, поручику Аксакову, за исключительный героизм, проявленный в боях при Суассоне. А ниже сухой заметки, шел восторженный рассказ, как оный поручик со своими подчиненными в пешем порядке с пулеметами наперевес, атаковал прорвавшихся немцев.
Голову неожиданно прострелила острая боль, в глазах поплыло марево, почти сразу сменившееся черно-белой картинкой. Свозь облака дыма шли оборванные и грязные солдаты в русской форме, больше похожие на приведения, чем на живых людей. Мерно чеканя шаг по обожженной земле, они на ходу вели огонь короткими очередями из пулеметов Шоша...
– Александр... – встревоженный голос Ульяны, вырвал меня из видения. – Вам плохо...
– Нет, все нормально, – пересиливая себя, я улыбнулся ей.
– Воспоминания? – с пониманием поинтересовалась Уля и слегка дрогнув голосом, добавила. – Вот и у меня... порой... такое случается...
– У вас? – мне не удалось скрыть изумление. Она была на войне?
– Да, у меня, – кивнула девушка. – Но вы не закончили рассказ о себе.
– Хорошо, – я на мгновение запнулся, подыскивая слова, – не так давно, я проснулся и обнаружил, что ничего не помню о себе. Вообще ничего, кроме имени, фамилии, звания и еще нескольких мелочей.
– Не так уж мало, – мягко заметила Ульяна. – Но продолжайте, продолжайте.
– Как скажете. Воспоминания потихоньку возвращаются, но мелкими, незначительными крупицами, не позволяющими пока составить цельную картинку.
– А ваше, «задание»? – пристально посмотрев на меня, напомнила Уля.
– Все-то вы помните, – в этот раз улыбка у меня получилась более искренней. – Придется рассказать. Неожиданно обнаружилось, что у меня какие-то счеты с местными бандитами. Увы, не помню, по какому поводу. Признаюсь, вот как-то не хочется, чтобы меня убили, поэтому и приходится разбираться с ними. Когда защищаться, когда самому нападать. Пожалуй, это все, что я могу пока сказать. Теперь ваша очередь.
К моему удивлению, обошлось без возражений со стороны Ульяны.
–
Неожиданно раздался сильный и настойчивый стук в дверь.
«Что за хрень?! – я едва не заорал от злости. – Мне что, в гости сходить нельзя? Только захожу в эту квартиру, как сразу же кому-то тоже сюда надо. Кто это может быть? Полиция? Вряд ли. Они бы уже дверь вышибли. Или этот ветеран исторических битв? Вот сейчас выйду и как навешаю люлей, чтобы неповадно было...»
– В диван? – в прихожей появились Аглая и Фрося.
Ульяна прыснула смехом, прижимая ладошку к губам и отрицательно покачала головой:
– Не надо. Идите пока в комнату. Кажется, я знаю кто это.
Едва я вышел в гостиную, как за дверью послышался громкий мужской голос:
– Ульяна Владимировна, принимайте гостей...
На мой молчаливый вопрос, Ефросинья прошептала:
– Это Альберт. Тоже русский, мы одним пароходом сюда плыли. Официантом в каком-то ресторане работает. Возомнил себя Улькиным ухажером. Мы его не звали.
Я тут же догадался, что это тот самый персонаж, который пытался объясняться с Ульяной возле церкви.
– Ул-ленька!.. – продолжил надрываться гость. Чувствовалось что он немало принял на грудь перед визитом. – А мы с гостинцами пожаловали. Желаем-с, так сказать, поздравить...
– Он противный, – тут же наябедничала Глаша.
– И одеколон у него мерзкий, – добавила Фрося. – Приставучий, страсть. Уля его постоянно гонит, а он не гонится... Замуж ее зовет.
Одного этого мне хватило, чтобы вынести приговор Альберту. Жалко нельзя прямо сейчас сломать ему ноги. А вот голову свернуть можно. Хотя, неизвестно как среагирует на это сама Ульяна. Женская логика – процесс весьма загадочный.
Тем временем, ухажер начал терять терпение.
– Отрывай! Я знаю, что ты дома! – орал он, не переставая колотить кулаком по двери. – Брезгуешь, да? Ну ничего, ужо сама приползешь со своими мелкими сучками. Открывай, говорю...
Я уже было думал вмешаться, но вопрос решился довольно неожиданным образом.
Щелкнул замок, скрипнула дверь, раздался хлесткий звук пощечины, а потом зазвенел холодный голос Ульяны.
– Пошел прочь, мерзавец, – зло чеканила слова Уля. – Еще слово, и...