Господин Пунтила и его слуга Матти
Шрифт:
Матти. Как подумаю, что надо уметь девушке, которую я приведу в дом к моей матери, так сразу вспоминаю про носки. (Снимает башмак, подает Еве носок.) Умеете вы, например, штопать?
Судья. Ну, это уж слишком! Я молчал, когда ты заставил ее есть селедку, но даже любовь Джульетты к Ромео не выдержала бы штопки носков. Опасна любовь, которая способна на такие жертвы, от нее жди неприятности, слишком пылкая страсть легко может привести на скамью подсудимых.
Матти. В бедных семьях носки штопают
Пастор. Не думаю, чтобы добрые сестры, которые воспитывали ее в Брюсселе, готовили ее к таким обязанностям.
Ева уже принесла иголку и нитки и начинает зашивать носок.
Матти. Да, придется ей наверстывать запущенное воспитание. (Еве.) Я, конечно, не попрекаю вас вашей необразованностью, раз вы так стараетесь. Не повезло вам в выборе родителей, ничему путному вас не научили. Уже по селедке видно было, какие огромные пробелы в вашем воспитании. Я нарочно дал вам носок, надо же посмотреть, на что вы.способны.
Фина. Давайте я покажу барышне, как штопать.
Пунтила. Старайся, Ева! У тебя голова хорошая, ты сообразишь.
Ева робко подает носок Матти. Он подымает его и смотрит с кислой
усмешкой - носок безнадежно испорчен.
Фина. Без штопального грибка и я бы лучше не сумела.
Пунтила. Почему не взяла грибок?
Mатти. Темнота, серость.
Судья хохочет.
Нечего смеяться, пропал мой носок. (Еве.) Для вас выйти замуж за шофера настоящая трагедия, придется по одежке протягивать ножки, а одежка очень уж короткая, вы и представления не имеете до чего. Ладно, проверим еще раз, может, вам легче будет от меня отстать.
Ева. Сознаюсь, с носком вышло неудачно.
Матти. Представим себе, что я служу шофером в имении, а вы помогаете стирать белье, а зимой - топить печи. Вот, скажем, вернулся я вечером домой - как вы со мной будете обращаться?
Ева. О, это я хорошо сумею. Иди домой, Матти!
Матти отходит на несколько шагов и как будто входит в двери.
Матти, милый! (Бежит к нему, целует.)
Матти. Первая ошибка. Нельзя лезть с нежностями, когда я усталый прихожу домой. (Как будто идет к умывальнику, моется. Протягивает руку за полотенцем.)
Ева (начинает болтать). Бедненький мой Матти, устал, да? Я целый день думала, как ты там мучаешься. Ах, я бы с радостью избавила тебя от этой работы!
Фина сует ей в руки салфетку, она растерянно подает ее Матти.
Прости, я не поняла, что тебе нужно полотенце.
Матти что-то неприветливо бурчит, садится к столу, протягивает Еве ногу.
Она пытается стащить сапог.
Пунтила (встает, напряженно смотрит). Тяни!
Пастор. Я считаю это очень полезным уроком. Вы видите, как все это противоестественно.
Матти. Не всегда же я так делаю. Сегодня, к примеру, я пахал
Ева. Стирала, Матти.
Матти. Сколько штук белья они заставили тебя выстирать?
Ева. Целых четыре - и все простыни.
Матти. Фина, объясни ей.
Фина. Вы не меньше семнадцати штук перестирали, да еще два бака цветного.
Матти. Воду тебе насосом подавали или пришлось ведрами таскать, может, и у вас насос испорчен, как в поместье "Пунтила"?
Пунтила. Так мне и надо, Матти, крой меня, гадкий я человек!
Ева. Ведрами носила.
Матти. Ногти у тебя (берет ее руку) все переломаны от стирки или от растопки. Ты бы смазала их жиром, у моей матери вот как распухли руки (показывает) и вечно красные. Конечно, ты устала, но придется тебе постирать еще мою рабочую одежду, чтобы утром я мог надеть все чистое.
Ева. Хорошо, Матти.
Матти. За ночь все высохнет. А чтобы погладить, тебе раньше половины шестого вставать не придется. (Шарит по столу, чего-то ищет.)
Ева (испуганно). Чего тебе?
Фина. Газету.
Ева вскакивает и будто протягивает Матти газету. Матти не берет, мрачно
шарит по столу.
Положите на стол!
Ева кладет воображаемую газету на стол, но она забыла снять второй сапог.
Матти нетерпеливо топает ногой.
Ева (садится на пол. Стянув сапог, встает, облегченно вздыхает и начинает поправлять волосы). Я вышила себе передничек, Матти, все-таки так наряднее, правда? Всегда можно сделать поизрядней, и денег не надо тратить, только надо уметь. Нравится тебе мой передник, Матти?
Матти помешали читать газету, он кладет газету на стол и страдальческими
глазами смотрит на Еву. Она испуганно умолкает.
Фина. Нельзя разговаривать, когда он читает газету!
Матти (вставая). Ну, видали?
Пунтила. Ах, Ева, не ожидал я от тебя!
Матти (почти сострадательно). Все не так. Селедку собирается есть всего три раза в неделю, грибок для штопки забыла, а когда я прихожу домой вечером, никакой чуткости - нет того, чтоб держать язык за зубами! А вдруг меня ночью вызовут - надо ехать за хозяином на станцию, что тогда?
Ева. Я тебе покажу, что тогда. (Как будто высовывается из окна и кричит скороговоркой.) Что, среди ночи? Мой муж только что вернулся, ему выспаться надо! Нет, это безобразие! Пусть ваш хозяин сначала проспится где-нибудь в канаве! Не отпущу я своего мужа, я его штаны спрячу!
Пунтила. Неплохо! Признайся, Матти!
Ева. Будить людей ночью! Хватит, что вы их днем мучаете! Мой муж как придет домой, так и валится на кровать, мертвец-мертвецом! Ладно, давайте мне расчет! Ну как, хорошо?