Господство Короля
Шрифт:
— Да. Я не могла перестать думать, что меня найдут. Вот почему я никогда не задерживался надолго в одном месте.
— Кто найдёт? Максим?
— Нет, не совсем он. Семьи жертв, — дрожь проходит по моему позвоночнику. — Они несколько раз нападали на меня во время суда, и я всегда думала, что они пришли убить меня.
— Что за чушь? — его голос приобретает резкость. — Ты свидетельствовала против собственного отца.
— Они так не считают. Некоторые из них до сих пор считают меня сообщником и... и... некоторые полицейские
Я даже не знаю, почему я рассказываю все это Джонатану.
— Вот почему ты отказалась от участия в программе защиты свидетелей. Ты не доверяла им.
— Откуда... откуда ты это знаешь?
— Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь.
— Правда? Например?
— Я знаю, что ты защищаешь Лейлу и ее семью, держа ее в неведении о своем прошлом, так что даже если это всплывет, все, что им нужно будет сказать, это правду, а именно, что они не знали. Я также знаю, что Максим хочет, чтобы ты вытащила его из тюрьмы, отозвав свои показания, и что его адвокат беспокоит тебя. О чем, кстати, мы позаботимся. Он больше никогда не появится поблизости от тебя.
Мой рот открывается. Боже. Он такой дотошный. Только за то, что помог мне держать Стефана подальше, я пробормотала:
— Спасибо.
— Максим будет гнить в своей камере до самой смерти. Я позабочусь об этом.
Меня охватывает желание обнять его, и мне нужно все силы, чтобы не сделать этого. Поэтому я улыбаюсь и снова благодарю его.
Через некоторое время мы выходим из ресторана. Я говорю Джонатану, что хочу пройтись пешком, а не идти сразу к машине.
Он не кажется счастливым, но идет рядом со мной, пока мы направляемся в парк.
Мы останавливаемся под деревом, где нет людей. В небе полно звезд, что так редко можно увидеть в городе.
— Так красиво, — выдыхаю я, откидывая голову назад, чтобы насладиться видом.
— Действительно.
Мой взгляд возвращается к Джонатану, чтобы увидеть, что все его внимание приковано ко мне, а не к небу. На меня. Мои щеки пылают, будто я подросток, в которого влюбились. Боже.
— Каково твоё требование? — спрашивает он.
— Требование?
— Ты сказала, что расскажешь мне, когда мы выйдем из ресторана.
Я зажимаю уголок нижней губы под зубами, затем отпускаю его.
— В любой день, Аврора.
— Подожди, дай мне подумать об этом.
— Если тебе нужно об этом подумать, то, возможно, ты этого не хочешь.
— Перестань затыкать мне рот словами, как тиран.
— Если ты чего-то хочешь, озвучь это. Иначе этого никогда не произойдет.
— Поцелуй меня.
Он делает паузу, кажется, ошеломленный просьбой, но выражение его лица возвращается к нормальному.
— Зачем?
— Не нужно спрашивать зачем. Разве я спрашиваю тебя зачем, когда ты сажаешь меня
— Тебе это нравится.
— Неважно. Это все равно имеет значение.
Я знаю, почему с его точки зрения это кажется странной просьбой, но с моей, я делаю шаг вперед. Это сила, за которую я так дорого заплатила. Это еще один способ не дать Джонатану быть далеким и отстраненным.
— Сделай это уже. Это всего лишь поцелуй...
Рука Джонатана обхватывает мой затылок и приникает к моим губам. Мягкость моих изгибов подстраивается под твердые рельефы его тела, когда его рот полностью овладевает моим.
Его поцелуй доминирующий и интенсивный, как и весь он. Я превращаюсь в тряпичную куклу в его руках, мое дыхание и рассудок похищены его кожей, его прикосновениями и просто силой.
Его тело становится единым целым с моим телом, а его сильная рука обхватывает мой затылок.
Я погибла.
Полностью и окончательно.
Он наклоняет мою голову назад и целует меня с растущей интенсивностью и потребностью. Почти как будто он не может остановиться. Почти как будто он будет продолжать целовать меня вечно.
Но он останавливается. Остановился.
Отстранившись, он проверяет мое равновесие, когда мои неустойчивые ноги подвели меня, он схватил меня за талию, чтобы удержать на ногах.
Его серые глаза сталкиваются с моими в войне ураганов и штормов, и тогда я понимаю, насколько я действительно охренела от этого человека.
Я была неправа. Это был не просто поцелуй.
Глава 32
Джонатан
Странно, что перемены происходят так быстро, но при этом кажутся такими медленными.
Перемены — это одна из тех вещей, которые я контролирую железным кулаком. Ничему не позволено вырваться из моей хватки, каким бы маленьким или незначительным оно ни было.
Так я поддерживаю порядок в своей жизни и в своем королевстве. Некоторым людям нужно указывать, что делать, чтобы они оставались рациональными, и я с радостью играю роль кнута, которым их подгоняют.
Аврора называет меня тираном. Контролирующим уродцем.
Сначала она бормотала это под нос, но постепенно она стала произносить эти слова вслух.
Я стою над кроватью, где она лежит на боку — моя кровать. Она не покидала ее с того дня, как две недели назад манипулировала ею.
Считается ли это манипуляцией, если я уже знал о ее плане и все равно согласился?
Наверное, нет. Но именно так перемены входят в вашу жизнь. Сначала это кажется незаметным, как ее зубная щетка рядом с моей или бутылочка яблочного шампуня на полке в ванной.
Это так же мало, как ее запах на моей одежде и тот факт, что я чувствую ее на себе, даже когда нахожусь на работе. Что отвлекает, как блядь, учитывая кровь, которая приливает к моему члену всякий раз, когда я думаю о ней.