Госпожа Дозабелда
Шрифт:
– Откуда едем?
– задала дежурный вопрос контролёр.
– Из Леонтьево, - наобум ответил Ваучер буднично-непринуждённым тоном, извлекая из кармана кошелёк.
– И куда?
– так же буднично спросила дама, цвет лица которой, по мере произнесения этой короткой фразы быстро перешел от телесного к ярко-алому
– В Почвино!
– ответил ничего не заметивший Ваучер и начал отсчитывать деньги.
– Вот что, мальчики и девочки, вы сейчас забираете вещи и идёте на выход!
– рявкнула контролёр так, что думавшая о чём-то своём Даздраперма даже вскрикнула от неожиданности.
– На каком основании?
– ледяным тоном
– Эта рожа московская ещё спрашивает!
– возмутилась контролёр и добавила.
– Вы ведь в Почвино едете?
– Да, - растеряно отозвался Ваучер, начиная подозревать, что что-то идёт явно не так как надо.
– Ну так в Почвино эта электричка не останавливается, да и в Леонтьево, где вы якобы сели, я к вам подошла ещё до того, как двери открылись.
– Преисполненным праведного гнева голосом сказала дама и в ту же секунду двери захлопнулись, и электричка тронулась в путь.
– Ничего, в Академии выйдете! Там как раз озеро есть, или вы по болоту на лодке плавать собирались?
– Нет, конечно! Зачем нам болото?
– ответила, обведя всех непонимающим взором Даздраперма.
– Ну так в Почвино только болото и есть, - завершила разговор контролёр, отправившись проверять билеты дальше.
– Уф!
– вздохнул с облегчением Ваучер, пряча кошелёк в карман.
– Она вернётся!
– убила в зародыше общую радость Дозабелда и начала снимать с полки рюкзаки.
– Я предлагаю ей не подчиняться!
– храбро заявил Ебелдос.
– И нас обуют местные менты, - ответил Ваучер, надевая рюкзак.
Ебелдос ещё пытался что-то сказать про права человека и попирающих их наглых тёток, но покрасневшая как рак Дозабелда рявкнула ему прямо в лицо.
– Мы ехали без билета!
– и, не дожидаясь ответа, отправилась в тамбур.
Контролёр Зоя Ивановна Петухова не была злым человеком, и когда бедно одетые пассажиры оплачивали не весь проезд, а делали вид, что сели только сейчас и на следующей выходят, продавала билет, не задавая лишних вопросов. Если же человек не выглядел голодранцем, она с большим интересом выясняла, откуда едет пассажир и куда, но потом всё равно продавала билет, делая вид, что верит даже самому явному вранью.
Чем конкретно ей не понравилась эта компания, Зоя Ивановна вряд ли смогла бы ответить - ну, не понравились они ей кардинально. Два сопляка и две соплячки были облачены в дорогие жёлтые армейские ботинки натовского образца, цену которым контролёр прекрасно знала, так как работала некоторое время в одном из тверских военторгов. Новые с иголочки костюмы 'горка' и далеко не самые дешёвые рюкзаки дополнялись двумя тележками, на которых располагались надувная лодка "Кайман N-380" в фирменном чехле и восьмилошадный мотор японского производства.
После того, как власти закрыли образцово показательную сельскую школу, в которой Зоя Ивановна только директором была без малого пятнадцать лет, с работой у неё не особо ладилось. Пришлось побывать и уборщицей, и посудомойкой, и вот теперь контролёром. Она не была завистливым человеком, никогда не считала деньги в чужих карманах. Но ситуация, когда компания из четырёх молодых людей, явно не для дела, а для
– Ну, и какие у нас планы?
– раздраженно спросила Дозабелда, на которую конфликт с контролёрами произвёл крайне гнетущее впечатление.
– Первым делом найдём билетную кассу, - мрачно ответил Ваучер, посмотрев на брата.
– Ну, чего вылупился? Надо, так ищи!
– ответил брату Ебелдос, всё еще недовольный тем, что его желание устроить акцию неповиновения не поддержали ближайшие родственники. Однако он прекрасно понимал: ничем хорошим эта акция для Кузькиных не закончилась бы. Именно это и удерживало его от грандиозного скандала. Брат и сёстры, зная скверный характер Ебелдоса, постоянно делали вид, что признают лидерство старшего, однако во всем, кроме мало значительных мелочей, поступали по-своему.
– Извините пожалуйста! Вы не подскажете, где билетная касса?
– спросил Ваучер у проходившей мимо пожилой женщины в простеньком ситцевом платье и резиновых сапогах.
– А вон там в стене магазина окно, что на платформу смотрит, но только там сейчас нет никого, - ответила женщина и повернулась, чтобы уйти.
– А когда электричка ближайшая на Бологое?
– задал следующий вопрос младший.
– А-а, не там вышли, что ли?
– Ну да, промахнулись малость.
– Признаваться в том, что их высадили, Ваучер почему-то постеснялся.
– Ну так в без пятнадцати шесть по расписанию должна быть.
– Отменили!
– вмешалась в разговор дородная женщина средних лет в таком же невзрачном платье, домашних тапочках на босу ногу и полным ведром картошки в руке.
– Тогда в половине одиннадцатого.
– Тоже!
– Ну на последней значит, её не отменяют никогда.
– А последняя - это во сколько?
– уточнил Ваучер, уже понимая, что застряли они здесь надолго.
– В ноль пятнадцать, кажется, или в ноль десять, - ответила женщина в сапогах, а потом зло добавила.
– Совсем честным людям от москвичей житья нет. Они "Сапсанами" в Питер мотаются, а нам до города не добраться, а доберёшься, так не знаешь, как вернуться. В больницу надо, а не попадёшь.
– Да-да! Из-за "Сапсанов"-то половину электричек и отменили, -ответила на невысказанный вопрос женщина в тапочках. Она посмотрела на приезжую молодёжь с такой злобой, будто они были олицетворением врага всех пассажиров, начальника РЖД Якунина, и добавила.
– Брат слышал в городе, что скоро электрички могут вовсе отменить. Как только этих гадов земля носит?
– А, что, автобусов здесь нет?
– ухватился за последнюю соломинку Ваучер.
– Почему нет? Ходят, два раза в неделю. Ближайший послезавтра должен быть.