Госпожа генеральша
Шрифт:
Глава перваяКак молоды мы были…
Когда Анна Васильевна вспоминала молодость, что случалось не слишком часто, она поражалась как мало ценила то, что у нее было, как легкомысленно откладывала что-то «второстепенное» на потом, на будущее… Вот муж защитит диссертацию и станет получать «нормальные деньги»; когда сын подрастет и перестанет болеть всякими коклюшами и свинками; когда их двухэтажную «виллу», пленными немцами строенную, наконец-то снесут и они получат отдельную, благоустроенную квартиру…
Потом, потом, все будет потом… Эти мечты помогали отрешиться от
Зато была замечательная компания бывших сокурсников: ее — филологов и мужа — химиков; поездки на природу; посиделки под гитару и разговоры; регулярные походы в театры и на концерты. Черно-белый телевизор включали чрезвычайно редко. Основное украшение комнаты составляли книги, добытые всеми правдами и неправдами, а безумная любовь, которая бросила их, тогда еще студентов, в объятия друг к другу, благополучно перешла в любовь-дружбу двух умных, интеллигентных людей, превыше всего ценящих духовность.
— А ты знаешь, Анка, — как-то сказал ей супруг Евгений, — ты ведь сумасшедше красивая баба. Мне повезло.
— В чем? — изумилась Анна. — В том, что женился на красотке? Да их вокруг…
— Нет, милая моя, в том, что ты не делаешь из своей красоты фетиш. И не посвящаешь жизнь тому, чтобы окружающие курили фимиам твоей прелести.
Анна расхохоталась:
— Что это с тобой сегодня? Мы больше десяти лет женаты, и ты никогда…
— Поумнел, — лаконично отозвался Евгений. — К тому же в наши времена такая боевая подруга, как ты, дорогого стоит.
Времена действительно наступили непонятные. Идолоподобного вождя страны заменил молодой и говорливый руководитель, моментально обретший было популярность в народных массах и почти тут же ее потерявший из-за введения «сухого» закона. Прилавки в магазинах пустели, сахар стали выдавать по талонам, а осатаневшие от уже практически наступавшего голода провинциалы мели все подряд, оттесняя в сторону москвичей.
И тем не менее, неожиданное высказывание Евгения Анну поразило. Он вообще был скуповат на слова, считал, что чувства доказываются делами, а не болтовней. Но, конечно, отдавал должное внешнему виду супруги, ограничиваясь лаконичным:
— Класс.
А тут — такие дифирамбы. К чему бы это?
В тот вечер Анна, запершись в ванной комнате, где было относительно большое, хотя и порядком помутневшее зеркало, разделась и долго, придирчиво разглядывала себя, пока одна из соседок не начала барабанить в дверь с воплями, что «другим тоже надо!».
Но Анна успела-таки провести «общую инспекцию». Фигура прекрасная, ничего лишнего, но и кости не торчат, ноги стройные, длины умеренной, талия тонкая, пропорционально бедрам. Кожа…
Кожа действительно класс, хотя никакими специальными кремами Анна не пользовалась и в салоны красоты не ходила. Да их и не было тогда. Коллеги на работе иногда завистливо вздыхали:
— Дал же Бог такое… Как кинозвезда.
— А вы курите поменьше! — хохотала Анна. — И кофе литрами не пейте. Гулять перед сном, опять же, полезно.
Лукавила, конечно. Гулять перед сном ей было некогда: муж и сын требовали постоянных забот. Да и копна роскошных темно-каштановых волос тоже была подарком судьбы, и ни от каких прогулок,
Но про визажистов, опять же, тогда слыхом не слыхивали, на обложках журналов помещали героев труда и победителей спортивных соревнований, а сниматься в кино… Такой вариант Анне и в голову не приходил, хотя ее собственная работа была, мягко говоря, тоскливой.
После института ее, отличницу с «красным дипломом», направили на работу в издательство Академии наук. Но не в головное учреждение, а в маленькую, хитрую контору под названием «Редакционный совет», размещавшийся в трех комнатушках на первом этаже монументального жилого дома. Комнатушки были до потолка забиты пыльными папками, на свободном месте помещалось семь столов: два — начальственных, в отдельной комнате, остальные — для рядовых сотрудников, в двух оставшихся смежных.
Чем занимался этот самый «РС», оставалось загадкой даже для его учредителей. Пятеро дам и двое мужчин сводили воедино бесчисленные тематические планы различных академических издательств и, согласно указаниям свыше, вносили в них необходимые коррективы и дополнения. Один из мужчин был начальник, а второй — его заместитель. Оба ездили на разные совещания и в командировки.
А четыре дамы обеспечивали работой пятую — машинистку Верочку, безотказную старую деву, которая способна была по несколько раз перепечатывать маловразумительные бумаги, составленные ее коллегами. Все четверо были замужними, с детьми, с бытовыми проблемами и не слишком легкими характерами. Но в целом, за годы совместной работы коллектив сложился и даже оброс какими-то традициями, типа совместных кофе- и чаепитий с сушками из соседней булочной.
С девяти до десяти утра собирались, наводили марафет, обменивались последними новостями, выпивали по первой чашке кофе, выкуривали по первой сигарете. К половине шестого в конторе уже не было ни одной живой души.
Платили, конечно, гроши, но и работа-то была… Анна, конечно, не предполагала всю жизнь прокорпеть в этих пыльных папках с одними и теми же разговорами. Просто пока сын ходил в детский сад, а потом — в младшие классы школы (с продленкой, естественно), такая работа была просто находкой. Кроме того, полагался один библиотечный день в неделю, то есть фактически третий выходной, да и отпроситься с обеда проблемы не составляло.
Евгений необидно подшучивал над работой супруги, но в глубине души был доволен. Никаких амбиций, никаких коллективных посиделок, никаких коллег-соперников, в смысле мужчин. Начальник был занят сооружением своей капитальной дачи на месте недавно купленного скворечника в ближнем Подмосковье, а его заместитель — проблемой выпивки вечером и опохмелки утром. Больше его вообще ничего в жизни не интересовало, в том числе, и женщины.
Но были у этой странноватой работы и некоторые плюсы. Во-первых, ведомственный детский сад, удачно расположенный неподалеку от дома. Во-вторых, ведомственная поликлиника и, соответственно, больница. В услугах последней Анна не нуждалась, но поликлиника с запланированными двумя диспансеризациями в год экономила массу времени и позволяла не связываться с кошмаром районного здравоохранения. В-третьих, раз в месяц полагались так называемые «продовольственные заказы», а к праздникам — соответственно, праздничные, что было совсем не лишним.