Госпожа «Нет». Книга 1. Измена Альянсу
Шрифт:
Почувствовав, что в глазах защипало, Эмбер тряхнула головой. Надо отбросить эти мысли прочь. Еще не хватало проявить слабость, расплакаться на глазах у соседа и любовника, который так и остался стоять, задумчиво смотря вслед.
Очередная дежурная улыбка на губах, и Эмбер, махнув на прощание рукой, шагнула через порог в свою квартиру.
– Дом, милый дом! – с фальшивой бодростью пропела она.
Небрежно скинула туфли, посмотрела на них, нахмурилась и все-таки наклонилась, чтобы выровнять. В глаза бросилась новенькая розовая кроссовка, лежащая на боку. Одна. Вторая обнаружилась на входе в гостиную,
Эмбер прошла в комнату, ступая босыми ногами по полу. Корхардский мрамор приятно холодил ступни даже сквозь тонкие чулки.
Завтра… все снова… К семи утра на работу, помощники должны подготовить документы по очередному иску к империи Альвион – самому высокомерному, чопорному, закрытому, богатому и потому ненавидимому всеми миру. Именно надменным имперцам она очередной раз щелкнула по носу, выиграв дело о родительских правах на ребенка для гражданки Межгалактического Альянса.
Каждый раз, выигрывая иск против этих чванливых снобов, Эмбер испытывала какое-то особое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Ее психолог, да, она иногда посещала психолога, чувствуя потребность выговориться кому-то, не опасаясь, что информация станет достоянием общественности, настаивала, что именитый адвокат страдает от комплекса брошенной жены и все еще пытается доказать что-то бывшему мужу.
Сама Эмбер так не считала. Но… Женщина вновь тряхнула головой, на этот раз просто отметая все возражения. Хватит об Альвионе! Сейчас надо отдыхать! Проверить уроки у Алекс, набрать ванну, выпить бокальчик виски. А дела – дела только завтра!
– Госпожа Дарра! – обрадовалась экономка, заглядывая в комнату. В руках женщина держала выглаженные шелковые блузки. – Вы дома!
– Не прошло и трех суток, – проворчала та, стягивая чулки и сразу направляясь к бару. Босыми ступнями по пушистому ковру – просто счастье какое-то!
– Да, мы с Алекс переживали!
Эмбер бросила насмешливый взгляд через плечо. Что за нее переживала госпожа Львофф – она верила. Та вообще переживала за все на свете: от мелкой мороси за окном – обзор во флаере будет не столь хорошим, до недавно разбитой хозяйкой фарфоровой чашки – надо же, ценная вещь была, старинная. Впрочем, по поводу чашки Эмбер была согласна, хотя так и не призналась, что швырнула ее о стену.
А вот что дочь изволила вынырнуть из своих наушников и соцсетей и обратить внимание на то, что матери нет дома… Вот это вряд ли! Разве что деньги понадобились, а их вдруг не оказалось.
– Мы как раз после обеда слушали по галавизору вашу проникновенную речь о правах женщин. Как вы боролись за бедную девочку! И какое счастье, что вам все удалось! Алекс так радовалась!
– Да-да-да! – кивнула госпожа Дарра, доставая из бара бутылку драгоценного виски и… обнаруживая, что в бутылке осталось меньше половины. А ведь когда она последний раз открывала бар, бутылка едва-едва была початая. Странно. Впрочем, об этом можно подумать и потом… Например, завтра… а сейчас…
Зачерпнуть бокалом льда. Плеснуть янтарную жидкость так, чтобы полупрозрачные кубики едва виднелись на золотистой поверхности… Поднести бокал губам…
Глоток теплом разлился внутри.
Скинув пиджак, знаменитый адвокат буквально рухнула на диван, закинула ноги на подлокотник. Как она любила такое состояние. И как редко позволяла себе его.
Кажется, госпожа Львофф что-то говорила, но Эмбер уже не слушала, прикрыв глаза и смакуя двадцатилетний виски…
Наверное, надо взять отпуск. И куда-нибудь махнуть с Алекс. Горы? Море? Где там люди отдыхают? Хотя… В лучшем случае они с дочерью начнут выяснять отношения еще по дороге, в худшем – проведут отпуск, уткнувшись в ноутбуки. Она – очередной раз готовясь к заседанию, дочь – общаясь с друзьями из бывшей школы в социальных сетях.
Вот когда была жива мама, то все удавалось как-то сглаживать. И они представлялись вполне приличной семьей. Даже самим себе. Алекс училась, мама вела хозяйство, следила за внучкой, а Эмбер…
Эмбер работала как проклятая, не в силах разорвать круг, остановиться, слишком уж свежо было в памяти состояние, когда она, еще совсем зеленая девчонка, рыдала по ночам в подушку, не понимая, где взять денег, чтобы прокормить семью. Как, краснея и бледнея, она закладывала скромные золотые украшения, чтобы продержаться еще неделю, заплатить за квартиру…
А теперь… Известный адвокат. Дорогая квартира в самом фешенебельном районе… Дочь учится в одной из лучших школ. За успех! Еще глоток. Еще. Бокал пуст. Тяжести в голове чуть меньше, а тепла в организме – чуть больше.
– Ужинать… – донесся голос экономки.
Эмбер отставила бокал и встала. Переоделась, с наслаждением стряхнув костюм. Подумав, сняла и белье.
Натянула пижамные штаны и майку. И замечательные пушистые тапочки: розовые кролики с помпончиками – видели бы ее сейчас клиенты.
Распустила волосы, помассировала затылок, гудящий от шпилек. Еда. И сон.
Дочь так и не вышла, чтобы хоть как-то отметить тот факт, что мать появилась дома. Еще один удар. Психологи утверждали, что Алекс все еще не оправилась от боли утраты, на которую наложились переезд и смена учебного заведения. Как будто сама Эмбер оправилась. Она вздохнула. Надо бы поговорить с дочерью, но… не сегодня. Сегодня она будет отдыхать.
Эмбер прошла на кухню. Черно-белую, полной хромированных блестящих кастрюль и незаменимых гаджетов. В электрогриле аппетитно скворчало мясо. Госпожа Львофф уже раскладывала салат по тарелкам. Эмбер села и протянула руку.
Тр-р-р-р… – раздалась противная трель новомодного галафона.
– Черт, – простонала женщина.
Бросила взгляд на развернувшийся вирт-экран. Куратор из школы Алекс. Учебное заведение гордилось своей схожестью с Окснафордским колледжем, самым привилегированным и закрытым заведением империи Альвион: строгая школьная форма, удлиненный учебный день, расширенная школьная программа и кураторы для каждого ученика. Это стоило немало, но Эмбер в прошлом году заметила, что дочь интересуется подобными учебными заведениями Альвиона, и постаралась воплотить желание Алекс в жизнь. Наладить отношения это не помогло. Более того, Эмбер казалось, что после перевода дочь возненавидела ее еще больше.