Госпожа поневоле или раб на халяву
Шрифт:
Я уже не слушал его лепет. Быстро приняв человеческий облик, я зубами прокусил вену на запястье и практически засунул руку Аленке в рот. Сначала кровь потекла с уголка губ вниз, по шее, но потом она сглотнула раз, другой, застонала, поперхнулась, закашлялась и открыла глаза.
— Опять полез воевать без спросу, чудо? — она говорила очень тихо, почти шепотом, и улыбалась очень грустно.
— Воевать без спроса полезла ты. Я тебя спасал, как обычно, — фыркнул я, утирая ее лицо уголком покрывала, на которое предварительно плюнул.
Алена опять улыбнулась и посмотрела мимо меня, на сестер. В глазах у нее мелькнуло
— Наши покои готовы?
Наамидес замерла, ведя мысленные переговоры с прислугой, потом кивнула:
— Ее — уже готовы.
— Отлично, — я легко приподнял Алену на руки и кивнул бесу: — Иди за мной.
Телепорт из комнаты в комнату удался, хотя я и слегка сомневался в успехе. Все же практики давненько не было, а в мышкином мире даже в пределах одного помещения — не получалось.
Положив Алену на кровать, я повернулся к бесу:
— Давай, оглашай диагноз, эскулап, и проваливай.
— Из-за кольца ваша раб… низшая не сможет долго жить в нашем мире и быстро угаснет, даже если вы будете поить ее своей кровью утром, днем и вечером. Если бы кольцо удалось снять, то я бы гарантировал вам двести, а то и триста счастливых лет совместной жизни, конечно при условии ежедневного приема нескольких глотков вашей крови, повелитель.
Я задумался.
— А если мы будем жить с ней в другом мире и я буду поить ее своей кровью?
— Все зависит от условий другого мира, от срока жизни низших… Но здоровье вы ей точно восстановите. Сейчас же я вообще удивлен, почему она до сих пор не умерла.
— Все понятно, — я махнул бесу рукой, и тот исчез, склонившись в низком поклоне.
— Кольцо снять невозможно, — сказала Алена, как только лекарь растаял в телепорте. — Прости, чертенок. Глупо получилось.
— Что именно ты считаешь глупым? — уточнил я, присаживаясь на край кровати и гладя мышку по волосам.
Но она не ответила. Протянула руку и тоже погладила меня по голове. Улыбнулась.
— Глупым? Да многое. Не знаю даже, что тебе сказать, все слова как-то… разбежались. Ладно… — она попробовала сесть, но ничего не получилось, и мышка без сил откинулась на подушку. — Может, будет легче, если ты начнешь спрашивать?
— Тебе не трут джинсы без трусиков, а то ты их надеть забыла? Ладно, шучу… Почему ты превращаешься в паладина? За что тебя зовут Изгнанником? И что это, черти его расплавь и в болото вылей, за кольцо такое?!
— Уфф… блин, — сказала Алена и все же села, подтащив еще одну подушку под спину. — Ни фига не легче. Вопросы у тебя… правильные, но неудобные. Ладно, сейчас попробую.
Она набрала воздуха в грудь, уже открыла рот… помолчала. Выдохнула.
— Елки-иголки. Почему я превращаюсь в паладина? Потому что я паладин и есть.
— Я трахаю паладина, — не удержавшись, сострил я. Ну потому что, а что тут еще можно было ответить? "Круто?!", "Вау?!", "Усраааться?!"? — Отлично! — тоже подходит. — И когда ты собиралась мне об этом рассказать?
— Хааароший вопрос, — мышка устало прикрыла глаза. Те самые, серые, такие родные… — Скорее всего никогда. Потому что я не просто паладин, чертенок. Я — Изгнанник. Смертный. А это, — она подняла руку и показала мне палец, перехваченным серебристым ободком. — Кольцо-ограничитель. Я лишен всех сил, бессмертия и памяти, за то, что когда-то, чуть больше ста лет назад отказался выполнить
Она на секунду примолкла, переводя дух, и продолжила:
— Я был сослан в тот странный, закрытый мир, в смертное тело. А кольцо… это плата за твое спасение, чертенок. Это… я снова на службе Равновесия. Но я по-прежнему изгнан, мои силы ограничены. Я могу пользоваться ими, и помнить, кто я, только когда Равновесие посылает меня в очередную жо… задницу, наводить порядок. Обычных паладинов туда не направляют, потому что задница там всегда полная и вонючая, а Изгнанника не жалко. Вот. Но это мелочи. Главное, я тебе не мог ничего рассказать, потому что когда возвращался в свой новый мир, кольцо забирало не только силы и боевую ипостась, но и память. Конечно, только после того, как отчитаюсь перед начальством, — тут Аленка криво и незнакомо-зло улыбнулась. — Эти… товарищи выгоду не упустят. Даже Изгнаннику нашли применение.
— Хаааискорт… Так, ответы засчитаны, — мне никак не получалось сохранить серьезный настрой беседы, потому что если все происходящее воспринимать серьезно… Проще пойти с камнем на шее к болоту и… У кикимор забот точно меньше, уверен! — Что нам дальше со всем этим делать? Я не хочу, чтобы моя женщина таскалась по чужим задницам и наводила там порядок.
— Женщина и не таскается, — хмыкнула Аленка. — Женщина твоя только спит потом до обеда, как сурок в дупле. Таскается паладин. Он несколько другого пола, если ты не заметил.
— У меня тоже три ипостаси, и что дальше? А то, что паладином ты — мужик… Ну у всех есть недостатки. Ты же не будешь меня убеждать, что если тебе наваляют в теле паладина, тебе как Алене с утра будет приятно?
Про то, что ее сегодня без меня убили бы, я вообще говорить не хотел. Потаскун по чужим задницам нашелся, хаискорт!
— Не будет, — Алена пожала плечами. — Но этого все равно не изменить, так зачем волноваться заранее? Я все равно смертная, чертенок. И как женщина в том мире и как паладин-мужик в заднице.
— Что значит незачем волноваться?! Ты ведь из-за меня во все это вляпалась, правильно?
И как мне теперь жить дальше с таким чувством вины?!
— Чертенок, не морочь себе голову, — поморщилась Аленка. — И мне заодно. Какое, к черту, "из-за тебя"? Ты, что ли, сто лет назад отрастил крылышки до задницы и продолбал все Равновесие жалобами на засилье Темных? Мол, обижают, обзывают и пинка дают периодически под крылатый зад. Или, может, это ты, чтобы отвязаться, отправил корпус паладинов отловить для Светлых несколько десятков Высших Темных мальчишек! И таких, "повысшее". Мальчишек, бля! А вовсе не старых, опытных демонов, успевших натворить за свои несколько тысяч лет гораздо больше "грехов"! — на последнем слове она скривилась от отвращения, меня тоже передернуло. — И уж точно ты не виноват в том, что один демон и один Светлый под шумок договорились помочь друг другу. Демон избавился от соперника на пути к трону, а Светлячок получил возможность трахать кое-кого с утра до вечера, — мышь говорила все громче и злее, но потом словно вдруг выдохлась. Успокоилась. И тихо закончила: — Ну а в том, что один не самый умный паладин вдруг сообразил, что "равновесие" и "справедливость" это две большие разницы, и не захотел помогать крылатым подонкам, не виноват вообще никто. Кроме самого паладина. Так что вляпалась я вполне самостоятельно и уже давно.