Госпожа Радуга

Silvia_sun

– Дура, как я могла? Я же чуть жизнь малышу не загубила! Дура, дура!

Профессор Тофти аккуратно положил мне руку на плечо:

– Девочка, всё к лучшему. Генри никогда не делает ничего просто так. Он этого хотел, иначе бы с ходу придумал тридцать три других варианта, как тебя успокоить. Он ни за что в этом не признается, но мне кажется, что он влюблён. В твой голос, в твою мягкую манеру разговора, в твои добрые сказки. Прошу тебя, пусти его в свою сказку. Он бесконечно одинок. Пять лет назад их было восемь человек, большая семья. Две сестры, мать, двое дядей с женами, но почему-то не было потомства. Никто особенно не расстраивался, все молодые,

вся жизнь впереди. Генри винит себя в их смерти. Всё так глупо получилось. Он привёз в поместье дракона. Он моряк, ты заметила? Обожал таскать всякие диковинки. Поместье забито чудесами со всего света. Места там было много, можно было разместить хоть десятерых, и то было бы незаметно. И никто не подумал, что дракон может оказаться больным. Драконья оспа выкосила всю семью за неделю. Генри не знал: опять умчался что-то исследовать. Вернулся после похорон. И сам свалился с тем же диагнозом. Я боялся, что потеряю друга. Но он выжил, хотя и потерял зрение и способность ходить. Сначала он только видеть не мог, ноги отказывали постепенно, хотя врачи считают, что органических поражений позвоночника нет. Генри переделал трость из своей палочки и научился колдовать без слов и традиционных движений. Он очень сильный маг, Китти. И знаешь, пожалуй, я должен тебе рассказать. У его сестры был такой же голос, как у тебя. Когда он метался в бреду, он звал её и просил, чтобы она ему спела. Только тогда он успокаивался. Я взял на себя грех и наложил «империо» на одну маггловскую оперную певицу. Я заставил её петь целыми днями у его кровати. Он этого не помнит, но только благодаря этому мой друг остался в живых. Я отпустил её через неделю и изменил воспоминания. Ну вот, ты знаешь мою страшную тайну. Ты вызовешь авроров, Кэтрин?

Я замотала головой:

– Никогда. Спасибо, профессор Тофти, я рада за Генри, у него есть настоящий друг. Знаете, я согласна на помолвку. В конце концов, вы правы. Оба. Для меня это шанс, который бывает раз в жизни. Я поклялась обеспечить моего сына лучшим, чем смогу. Мне нравится лорд Шаффик, а многие семейные пары не могут похвастаться и тем малым, что есть у нас. Взаимная симпатия – это хорошее начало.

Так я стала невестой лорда Шаффика…

Примечание к части * Я потом объясню, в следующей главе...

Глава 7

Домой я вернулась довольно рано, всего-то в восьмом часу вечера. Мне казалось, что прошёл целый год, а дома всё было по-прежнему. Трейси была чем-то расстроена, и я немедленно поинтересовалась, что случилось. Оказывается, у профессора разыгралась подагра, а лекарства помогали слабо. Он был зол, как многие мужчины, когда болеют. Я обрадовалась, что могу помочь, и помчалась за мазью, приготовленной по рецепту Меропы. У меня скопился целый склад зелий и настоек, сделанных по семейным рецептам. В отличие от традиционных зелий, настои и притирки Меропы помогали и обычным людям, так как она не использовала магию для изготовления большинства своих снадобий. Мы договорились, что в случае успеха Трейси посидит следующий вечер с Корвином. Я пошла вместе с ней и массажными движениями втёрла мазь в распухшие запястья Вацлава. Через пятнадцать минут Трейси примчалась ко мне и бросилась обниматься:

– Кэтрин, это просто чудо, что за мазь! Вацлав скачет, как молодой козлик! Спасибо, спасибо! Завтра приведи Корвина ко мне, хорошо?

Она убежала, а я стала с грустью раздумывать, если бы я могла так же легко помочь Генри… Хотя, стоп. Змеи в родстве с драконами. Драконья оспа привела к осложнениям. Может быть, я смогу помочь и лорду Шаффику? Я решила расспросить Татину, может, она что-то знает? По крайней мере, у меня появилась робкая надежда. К тому же, я должна была рассказать новости семейству. Змеи были ленивыми и спали большую часть дня. Руноследы не впадали в полноценную спячку, но проявляли куда меньше активности зимой. Я нашла их всех троих в саду и попросила зайти домой. Корвин игрался с кубиками и строил башню возле камина. Вся семья собралась, я откашлялась и рассказала свои новости. Удивил меня папа-змей. Первый раз за всё время пребывания в доме я услышала его голос:

–

Бедный самец. Слепой, да? И ползать не может? Пожалела бы, отпустила. Я уж как-нибудь сам справлюсь…

Я ничего не поняла и попросила прояснить:

– Почему? Зачем его отпускать?

Змей вжал головы в туловище:

– И так не повезло ему, а ещё без языка останется. Жалко…

Я недоумённо поинтересовалась:

– Почему без языка? От этой болезни немеют?

Татина и Бантик хихикали в голос. Левая голова Татины успокоилась быстрее всех и объяснила:

– Папа думает, что ты ему язык вырвешь. Ты же требовала немого самца. Вот он и решил, что это обязательное условие… Хи-хи-хи…

И тут до меня дошло. Вот уж точно, язык мой – враг мой. Высказалась на свою голову. Пришлось длительно и разнообразно заверять папу, что я никому языков вырывать не буду и вообще я хорошая. Папа трусливо соглашался, но по его глазам я видела, что до конца он мне не верит. Я решила не забивать себе голову и рассказала про спонтанное превращение в змею. Немедленно вскинулась Татина:

– А какая змея? Покажи?

Я объяснила, что понятия не имею, но Татина настаивала и требовала. Неожиданно вмешался Корвин, он шипел на парселтанге:

– Мама – змея? Корвин – змея!

И он превратился в детёныша королевской кобры. Я поглядела на «милого» ребёнка и внезапно обнаружила, что нежно обнимаю его таким же хвостом.

Бантик ужасно обрадовалась:

– Вот видишь, Корвин, не зря мы тренировались. Мамы рады. И мама Татина, и Мама.

С этими словами она подползла и ласково обняла нас обоих. Папа-змей проворчал:

– Наконец-то вся семья в истинной форме. А то я уже сомневаться начал, - он деловито обратился ко мне:

– Без обид, но Татина – моя старшая жена. Тебя я покрою, конечно, но ближе к весне. Яйца откладывать лучше в тёплое время, да и запасы я должен сделать…

Смеяться в змеиной форме очень странно. Папа-змей альтруист и спаситель, каких поискать! У меня тут шекспировская драма, а он о спаривании беспокоится. Мужик – он и есть мужик, в любой форме. Причём я ему даже не нравлюсь, но он же самец в гнезде. Должен «покрыть», значит «покроет». Заодно ущербного самца спасёт от незавидной участи. Одно слово – герой. Ладно, пусть понаслаждается своей храбростью и понервничает, потом я ему безболезненно откажу. Странно другое: почему я так легко перешла в змеиную форму? И Корвин тоже? В каноне написано, что этому надо долго и упорно учиться, полгода маги тратили на частичную трансформацию, а мы – бац, и готово! Я спросила у змей, вдруг они знают. Они-то знали, но меня их объяснение ещё больше запутало.

Татина спокойно сказала:

– Так-то же маги, для них это усилие, конечно, года два маются, наверное. Вы с Корвином – это совсем другое дело. Это же Ваша истинная форма. Вот как Вы в человеческой фиксируетесь - это да, вопрос. Как ты думаешь, я тебя почуяла? Я змею почуяла, понимаешь? Свою, а не человечку. Хочешь ты этого или нет, но ты – змея. Корвин – змей, Вы нашей породы, мы - семья.

Тут вступил папа-змей: