Госпожа Удача
Шрифт:
— Я тебя понял.
— Они сдают его, Пенья делает все, чтобы он остался в тюрьме надолго. Если ему посчастливится, он проживет долгую жизнь, не став чей-нибудь сучкой, но проживет ее, не дыша свободно. Они сделают это для меня, для Лекси, для Родригеса, и если этого недостаточно, могут забрать все, что есть в моем сейфе.
— Оставь свои бабки при себе, Уок, я передам им твои слова.
Тай выдержал взгляд друга.
— Все, что ты делаешь, что уже сделал и сделаешь в будущем… я у тебя в неоплатном долгу.
— Я
Нет. И не попросит.
И зная это, в тот момент Тай Уокер был ошеломлен.
— Ни за что, я расплачусь с тобой, — повторил он шепотом.
— Ты мой брат, а семья ни хрена не платит.
Тай не ответил.
— Хотя, чтобы ты знал, — продолжил Джулиус, — ты только что грохнул кучу бабок на машину своей жене, которую я мог бы для тебя угнать и доставить за неделю.
Услышав это, Тай расхохотался. Он почувствовал на себе взгляд, посмотрел на веранду и увидел, что его женщина улыбается ему. Он улыбнулся в ответ. Потом посмотрел на Джулиуса.
— В Карнэле становится жарко, Чемпион, не уверен, что должен иметь краденую тачку в гараже и точно уверен, что хочу, чтобы сладкая попка моей жены сидела в краденой тачке.
— Вероятно, это мудрое решение, — пробормотал Джулиус сквозь смешок.
Тай усмехнулся в ответ.
Затем его улыбка исчезла, и он вспомнил о словах, сказанных им ранее в тот день.
И он не собирался повторять одну и ту же ошибку дважды.
Поэтому тихо спросил:
— Помнишь, я рассказывал тебе о Туку? — Джулиус кивнул. — У меня есть хорошие друзья, много друзей, и я глубоко им симпатизирую. Но только три человека в моей жизни дороги мне больше всего: один из них в земле, вторая сидит на веранде, а третий стоит передо мной.
Джулиус не сказал ни слова, но выдержал его взгляд.
Потом Тай прошептал:
— Спасибо, брат.
Не сводя глаз с Тая, Джулиус прошептал в ответ:
— Долг оплачен.
*****
Губы Лекси коснулись его шеи, ее бедра поднялись вверх, и он потерял ее горячую, влажную, шелковистую киску, когда она слезла с его члена. Она двинулась вниз, касаясь губами его груди, слева над сердцем. Затем поцеловала его пресс. Опершись на бедро, перекинула ногу через Тая и скатилась с кровати.
Тай смотрел, как она идет в ванную. Он перекатился, выключил свет и передвинулся, чтобы вытянуть из-под себя одеяло. Затем откинул одеяло со стороны Лекси. Когда свет в ванной погас, его взгляд вернулся к двери, откуда вышла она. Лекси остановилась и подняла с пола трусики. Признак того, что она насытилась. Он заставил ее сидеть на своем лице, пока она не кончила, затем ласкал ее влагалище и клитор, пока она не кончила снова, затем позволил ей отсосать ему, пока сам почти не кончил, потом она оседлала его и они кончили вместе.
Ночь выдалась долгой и энергичной.
Пора
Лекси выключила свет, забралась на кровать, придвинулась к нему и свернулась калачиком.
Он обнял ее и провел кончиками пальцев по трусикам, прикрывающими ее попку.
— Люблю нашу постель, — сонно пробормотала она ему в грудь.
Теперь, когда она снова вернулась в нее, он тоже так думал, но не высказал этого вслух.
Она не возражала, и он знал это, когда она прошептала:
— Спокойной ночи, милый. — Она стиснула его талию.
— Спокойной ночи, мамочка.
Он почувствовал на своей коже ее слабую улыбку.
Потом она уснула.
Через пять минут она перекатилась.
Тай подошел к кондиционеру, перед тем, как вновь присоединиться к жене, его взгляд скользнул по тени фоторамки, вернувшейся на свое место на комоде.
Она увезла ее с собой.
Видя эту рамку, зная, что она всегда была с ней, его рана затянулась.
Он присоединился к жене в постели и прижался к ее телу. Она прильнула ближе.
И от Тая Уокера не ускользнуло, что в течение шести недель сон не давался ему легко. Вторгались воспоминания, не очень хорошие. Демоны. Демоны тюрьмы и демоны той мечты, о которой он никогда не думал, а потом он потерял эту мечту.
Они отступили только прошлой ночью.
И лишь потому, что его жена была с ним, чтобы помочь ему отбиться от них.
Поэтому он позволил ей сделать это снова и заснул, думая только о ее тепле, мягком теле, аромате волос и о том, что на следующее утро трахнет ее в душе.
Глава 17
Финишная прямая
— Алекса Уокер?
— Это я.
Я улыбнулась курьеру, стоявшему на задней веранде, он улыбнулся в ответ и протянул похожую на ручку штуковину, я поставила на экране другой штуковины подпись, вернула ему, и он отдал мне большой пакет в мягкой упаковке.
Взяв его, я махнула ему рукой, закрыла за ним дверь, надеясь, что он не обидится, когда защелкнула замок (сейчас в Карнэле осторожность не была лишней), затем отнесла пакет на островок и разорвала его.
Из него выпали две обернутые в полиэтилен футболки, и я, не колеблясь, сорвала упаковку, довольная тем, что хлопок на ощупь был мягким и эластичным, а не колючим и жестким. Я развернула первую футболку, размером с Тая, и вытянула ее перед собой.
Я широко улыбнулась.
Перевернув футболку, посмотрела на заднюю сторону.
Моя улыбка стала шире.
Развернув следующую, девчачью, моего размера, но того же цвета, я увидела те же слова на груди и другие — на спине.
Собрав всю упаковку, сунула ее в мусорное ведро, а затем разложила футболки рядом на столешнице, разгладила, отступила назад и уставилась на них.