Госпожа зельевар
Шрифт:
– Когда по всей академии ходили слухи о том, что мы помолвлены, – всхлипнула Линда. Мысленно я назвал себя дураком. Полным идиотом.
– Я их резко оборвал. Не знаю, что именно дало тебе надежду, но я…
– Ты идиот! – прошипела Линда, глядя на меня. Она была так разгневана, что казалось, еще немного, и ее волосы зашевелятся, превращаясь в змей, как у мифической Геллеры. – Мог бы жениться на королеве, а выбрал замарашку. Мог бы в министры магии выбиться!
Я только руками развел. Мог бы, да. Но со временем я и так туда выбьюсь, и выгодная женитьба мне не понадобится. Линда
– Что ж, Робин, я буду ждать, – сказала она уже спокойно и сдержанно, как и полагается настоящей леди. – Однажды ты поймешь свою ошибку. Поймешь и вернешься.
Глава 7
Делла
– С Робина, конечно, станется заключить брак на большой перемене, а потом пойти на пары, но мы-то должны быть разумными.
Госпожа Берта улыбалась как бабушка, которая наконец-то дождалась свадьбы любимой внучки. Ее сухое строгое лицо смягчилось, будто где-то в глубине души проректора по учебной работе зажегся маленький огонек. Мы шли по коридору в сторону тех комнат, которые она занимала, а я все никак не могла прийти в себя.
Я выхожу замуж! За ректора академии магии! За человека, которого спасла в лесу!
Это все звучало так, словно я кому-то рассказывала свой сон. Я прекрасно понимала, что это фиктивный брак, чтобы спасти меня от полковника Стенли и тех, кто его сюда направил – но с точки зрения закона это была настоящая свадьба и настоящее супружество.
– Я этого не ожидала, – призналась я. – Честно.
– Никто не ожидал, – сказала Берта. Она открыла дверь, над которой красовалась сверкающая табличка с именем и должностью, и мы оказались в тропическом саду. Пальмы качали лохматыми ветвями, в густой зеленой тени перепархивали пестрые тени попугаев, и один из них вдруг разразился громким криком:
– Все спокойно, моя госпожа, все спокойно!
Берта кивнула, и тропический сад рассеялся – я поняла, что это была система безопасности, которую проректор включала перед тем, как куда-то уйти. Мы оказались в небольшой гостиной, обставленной с исключительным вкусом и не менее исключительным богатством. Указав мне на диван, обитый серебристым шелком с пионовым узором, Берта сказала:
– Мы все понимаем, что он просто спасает вас. Это достойнейший и очень сильный поступок, но для остальных пусть это будет свадьба с историей любви. Мы же не хотим, чтобы народ перешептывался по углам и позволял себе какие-то вольности на ваших занятиях?
– Не хотим, – согласилась я. Дисциплина на практических была мне нужна, а вот лишние разговоры – не очень.
– Тогда подождите меня здесь, – голос Берты дрогнул, словно она была очень взволнована. Она ушла из гостиной, и я услышала, как где-то открылась маленькая дверь и послышался прохладный шелест одежды. Вскоре Берта вернулась, неся в руках белоснежное свадебное платье, и ее лицо было одновременно очень радостным и очень несчастным,
– Я должна была надеть его на свою свадьбу, – объяснила она таким живым, искренним тоном, какого, должно быть, никто не ожидал от строгой госпожи проректора. – Джеймс погиб за два дня до этого, и свадьба превратилась в похороны. Потом я так и не вышла замуж, а платье… сказала, что сохраню его для какой-нибудь хорошей девушки. Теперь оно ваше, Делла.
Не знаю, как я смогла сдержаться и не заплакать. Берта Махоуни вдруг сделалась юной девушкой, любимой и любящей, готовой сделать самый важный шаг в своей жизни – я видела ее прошлую, как наяву.
– Я… я не ожидала, – призналась я. – Берта, спасибо вам огромное, но я даже не знаю… удобно ли?
– Удобно, – кивнула Берта. – Примерьте! Должно быть впору, а если нет, я прикажу подогнать.
Оставив платье на диване, она вышла из гостиной, и я услышала, как где-то в других комнатах звякнула посуда. Берта негромко напевала старинную песенку “Кейва, любовь моя”. Быстро сняв одежду, я нырнула в платье: пошитое по моде давних времен, оно вдруг оказалось неожиданно модным. Атлас и кружево выглядели так, словно платье было пошито только что, а не провело много лет в шкафу. Маленькие рукава-фонарики легко легли на плечи, вырез, отделанный бисером, был изысканно скромен, под грудью был изящный поясок, а дальше платье просто падало вниз струящимися белоснежными волнами. Да, нет такой женщины, которой не пошел бы этот силуэт – оно каждую невесту делает античной богиней.
Это был поистине царский подарок. Такой, какой могла бы сделать любящая мать – но моя мать умерла много лет назад, я не знала ее, и сейчас сердце сжалось от тоски и любви.
Я выхожу замуж.
– Ну как? – Берта вышла в гостиную с чашкой в руках – кофейный аромат был настолько густ и крепок, что у меня волосы шевельнулись на голове. Я выпрямила спину, стараясь держаться торжественно и спокойно, и смущенно призналась:
– Оно идеальное, госпожа Берта. Спасибо вам огромное!
Берта улыбнулась.
– Мужчины могут заявиться на свою свадьбу в домашнем халате, для них все это не имеет значения. Но мы, женщины, понимаем: есть дни, в которые нужно чудо. В которые надо быть принцессой. У Робина, конечно, сложный характер, но хороший человек, Делла. Может быть, вы с ним поладите до того, что ваш брак станет настоящим.
Я почувствовала, как краснею. Сама мысль о том, что мы сможем стать не фиктивными мужем и женой, а настоящими, внушала мне какой-то сладкий ужас – будто стоишь на краю пропасти или крыши, и чей-то призрачный голос нашептывает: шагни, шагни!
– Сейчас он меня спасает, – ответила я. – А как там будет потом – посмотрим.
Берта улыбнулась.
– Разумно. Робин, скорее всего, и правда вызовет регистратора из Пальцера к большой перемене. У ректора всегда много дел. А я в этот день не поставлю вам пары – к свадьбе надо готовиться, даже если она фиктивная.
Я еще раз поблагодарила Берту – и, словно перешагивая через какое-то неудобство, мы обнялись. Так бабушка могла бы обнять внучку – и на сердце стало легко и светло.